Звонок другу

Голушко ринулся в свободный проход, увлекая за собой Анну. Сзади неслись Скотниковы. Они оказались в первых рядах, возле динамика.

Музыка, если можно назвать ею беспорядочный набор звуков без всякого намека на мелодию, лезла Ане не только в уши, но, казалось, и в глаза, и в ноздри, и в рот…

— Почему так громко? — прокричала она сидевшему справа Скотникову.

— Это ритуал, — прокричал тот в ответ. — Вообще, здесь есть свои прибамбасы. Гимн, речевки и все такое. Отнесись с юмором!

Они сидели в четвертом ряду. Аня обернулась. Обширный зал стремительно заполнялся. Как на сеансе какого-нибудь Кашпировского…

Звуковой фон усилился еще более. Казалось, будто прямо над головой пролетает самолет. Аня заткнула уши, чувствуя, что сейчас же сойдет с ума от этого запредельного грохота.

Звуковая бомбардировка внезапно оборвалась. Тишина казалась столь звенящей, что по лицу Ани прошла нервная судорога. И тут же. опять послышались звуки. Аня узнала любимую мелодию своей дочери:

— Freestyler… Freestyler… Freestyler… Straight from the top of my dome… добрый день… — проговорил компьютерный голос и… звуки вновь набрали неимоверную мощь, кто-то что-то прокричал в динамик, зал поднялся.

Аня, увлекаемая с обеих сторон Скотниковым и Голушко, тоже встала.

— Хей, хей, хей, хей! — скандировал зал, хлопая в ладоши.

Как во времена партийных съездов. Только там лозунги были другие, более внятные.

Я попала в тоталитарную секту?!

Это была последняя здравая мысль в ее голове. Аня отыскивала глазами выход. Но они сидели в самой глубине рядов. Слева — Голушко и глухая стена за ним. Справа — длинная темная череда людей.

Я сейчас в обморок грохнусь, испугалась Лаврова.

— Держитесь! — Голушко крепко ухватил ее за локоть. — Это сейчас кончится. Не нужно так реагировать! Расслабьтесь! — улыбнулся он ей и хитро подмигнул.

Хорошенькое дело — расслабьтесь! Я сейчас расслаблюсь до полной потери сознания…

Но в этот момент на сцену выбежал подтянутый, кудрявый молодой мужчина.

Все расселись по местам.

— Здравствуйте, здравствуйте, дорогие партнеры! Здравствуйте, дорогие гости! Я — Антон Журавлев, исполнительный директор Фонда. Начинаем работу! Доставайте ваши блокноты, начинайте записывать! Старайтесь не пропустить ни одного моего слова! Все, что я скажу, очень важно. Итак…

Глава 15 ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

В то время как Аня Лаврова страдала от звуковой атаки в зале бизнес-центра, Виктор Нережко, отдуваясь, охаживал веником Пашу Шарова, партнера по картам и походам в баню.

Накануне, когда угар от семинара и сбора денег несколько угас, Толя провел с новым партнером по бизнесу несколько часов теоретических занятий. Они вместе «прошлись» по записной книжке Виктора, определяя предстоящий ход работы. Скотников тыкал пальцем в фамилию, Нережко давал характеристику. В первую очередь было решено окучить именно Пашу. Во-первых, мясник. Значит, деньги есть. Во-вторых, азартен как Парамон, — должен клюнуть. Странно, но Виктор не считал, что совершает что-то предосудительное, приглашая приятеля в баню с корыстной, так сказать, целью.

На вчерашнем семинаре молодая, хрупкая, очень обаятельная женщина, госпожа Третьякова, убедила Нережко в том, что именно так и нужно! Что приятель будет потом благодарить Нережко. Что оба они очень быстро разбогатеют, а потом помогут разбогатеть многим другим! И что-то еще она такое сказала: типа, ни о чем не думайте, за вас уже все придумано. Просто выполняйте то, чему вас здесь научат. Успех гарантирован! Правда, в подробности Третьякова не вдавалась. Посему Скотников дал ему несколько полезных советов: главная интрига — ничего не рассказывать. Если что, не грех и соврать, и так далее…

И вот тучный Паша кряхтел на лавке парной и повизгивал от удовольствия.

— Ой, Витюха, хорошо-то как! Поясницу, поясницу пройди, ядри ее в корень! Отстегай ее, холеру… И по плечам пройдись еще разок.

Витя прошелся последний раз, решив, что, пожалуй, пора плавно переходить к главному— Ф-у-у, все, Пашка, хорош! Не могу больше, давай выкатываться!

Они выскочили, кинулись в бассейн. Паша мерил саженками голубой квадрат воды, фыркая от удовольствия. Еще один заход — и баста, пора за дело, думал Нережко. Неожиданно он осознал, что не получает удовольствия от бани, которую всегда самозабвенно любил. Все время крутится в башке: как начать, чем соблазнить… Ладно-ладно, не сдувайся, — приказал он себе, догоняя Пашку.

— Ну, хорош на сегодня?

— Чего это? Мы же обычно три захода делаем.

— Да башка у меня что-то трещит. Пар, видно, тяжелый. Давай собираться. Пойдем, дернем по соточке.

— Ну лады, черт с тобой. Какой-то ты странный сегодня. Задумчивый шибко, — заметил Паша.

— Почему странный? Просто башка болит, — испугался разоблачения Виктор.

Спустя полчаса они сидели в кафешке, расположенной здесь же, в первом этаже здания.

— Ты сиди, я угощаю, — небрежно произнес Виктор.

Он принес по кружке пива, по сто граммов водки, большое блюдо креветок.

— Ого! — удивился Паша. — Шикуешь, парниша? Тебе же твоя благоверная по рублю в день выдает. Откуда дровишки?