Звонок другу

— Вот здесь вы не правы, умница моя! Что значит — отдать? Это же бизнес! Вы покупаете свою часть бизнеса. Это ваша часть вашего бизнеса, — мягко увещевала дама.

— У меня нет денег… Совсем нет.

— Деточка! Вы думаете, когда я пришла сюда, у меня были деньги? У меня были долги: тридцать тысяч рублей. А теперь у меня золотой значок, вы ведь уже знаете, что это значит? Я вам так скажу: те, у кого куча денег, они не работают. Они отдали три тысячи и забыли, как в карты проиграли. А вот такие умницы и красавицы, как вы, вот они-то и работают. Потому что им нужно отдавать долги. И они приводят сюда своих друзей и делают их богатыми и счастливыми.

— Нет, я не могу. Кто мне даст три тысячи? Мне не собрать такой суммы, — из последних сил отбивалась Лаврова.

— Этого не может быть! У вас ведь есть друзья. Неужели вы не заслужили их доверия? Вы соберете сумму в течение суток, уверяю вас!

— Я не могу рисковать. У меня никого за спиной. Только дочка и больная мать…

— Милая моя девочка! А для кого мы здесь работаем, как не для своих близких? — дама все поглаживала ее руку и смотрела прямо в глаза Ане. — Я здесь только ради своей дочери! Что мне, в сущности, нужно? Лично мне? Да ерунда: чашка кофе и томик Блока. Знаете, я отработала в музыкальной школе двадцать лет! И моя дочь работала там же. Что нас ожидало? Меня — крохотная пенсия. Ее, молодую, инициативную, умную женщину — бестолковые, бездарные ученики, их вздорные мамаши, комплекс собственной нереализованности. Нищета и безысходность. Я первая пришла сюда, в этот бизнес. Для меня он — лишь способ отодвинуть старость. А потом я привела сюда свою дочь. Ради нее самой. Она стала здесь руководителем группы! Она востребована, она богата! Так что, деточка, все, что мы делаем, мы делаем для своих близких! — с нажимом повторила она. — Вы оплатите операцию своей мамы. Разве она не будет благодарна вам до конца своих дней? Она будет гордиться такой дочерью! Вы сможете дать своему ребенку блестящее образование. Не здесь, среди полусумасшедших учительниц и пьяниц-учителей, а за границей, в лучших университетах мира. В Сорбонне, например.

Аня, совершенно загипнотизированная дамой, на последних словах все же недоверчиво улыбнулась.

— А что вы головой качаете? — прогудел над нею неизвестно откуда возникший Голушко. — Моя дочь, например, учится в Пенсильванском университете. И вообще, о чем тут думать? И почему слезы? Вы должны радоваться! К нам попадают лишь избранные! Это нужно ценить!

«Я, наверное, действительно ничего не понимаю. Не может же быть, чтобы Скотников сунул меня в дерьмо. Этого просто не может быть! Мы как брат с сестрой. Значит, что-то я не поняла», — уже не головой, а спинным мозгом подумала Лаврова.

Дама все поглаживала ее руку. Анна подняла голову. Вокруг них стояло человек десять. Все они, словно по команде, заговорили:

— Вы прекрасно справитесь…

— Мы все здесь помогаем друг другу…

— У нас не бывает проблем…

— Не отказывайтесь! Уже завтра вы пожалеете, но вас не возьмут… Этот шанс нельзя использовать дважды…

Над нею все кружили, ворковали… Дама все гладила ее руку.

Апатия достигла предела. Ане хотелось одного — выбраться из этого здания наружу. Выбраться любой ценой и уснуть.

— Что я должна сделать? — чужим голосом проговорила она.

— Сейчас ты пойдешь на беседу с руководителем группы, — жарко зашептал Скотников. Его лицо порозовело от предвкушения удачи. — Подпишешь контракт. И все. Остальное сделаем мы с Гусей. Расслабься и иди.

Анна поднялась, Скотников подвел ее к маленькому закутку в фойе. Там, за колоннами, просматривались столики, за которыми сидели все те же барышни в своих черных костюмах. Зазывалы. Напротив — такие же, как Лаврова, приглашенные. Молодой человек охранял вход в святая святых. Вот кто-то поднялся, направился к ним.

— Господа, поздравьте! У нас новый участник «Триады»! — прокричал молодой человек.

Публика рукоплескала, кандидата обнимали и целовали.

— Умник! Красавец! — услышала Анна голос давешней обворожительной дамы.

— Ну, иди! — Скотников слегка толкнул ее в спину.

Глава 18 КОНТРАКТ И КОНЬЯК

Она немного пришла в себя лишь в «саабе» Голушко. Гуся сидела впереди, рядом с ним. Скотников и Анна — сзади. Толя сжимал ее пальцы. Ехали домой к Лавровой, обзванивать знакомых.

— Как я вас ненавижу! — проговорила Анна.

Супруги радостно рассмеялись.