Звонок другу

— Нет. Я Вить кину волю не нарушу. Эх, зря я его отбашлял! Не дал бы баксов — был бы жив. И вообще… Чего решил вешаться? Ну, простил бы я ему…

— Три тыщи баксов простил бы? — . Самурай сузил и без того узкие глаза.

Лелик по привычке подумал, затем ответил:

— Нет, три тыщи не простил бы. Это не по понятиям. Эдак каждый брать будет без отдачи. Не… Урыл бы его. И бабу его в клочья порвал бы. А теперь что? Теперь он расплатился… Кто ж теперь его бабу тронет? Или дочку? Что ж мы, без понятия? Эх, Витя, Витя…

— А что ты так уж уверен, что он того… Все-таки себя кончить не каждый может. А вдруг он придумал все?

Лелик помолчал, затем ответил:

— А мне плевать, даже если и жив. Даже если и придумал, что ж — хорошо придумано. А если он мне живым попадется, то уж я его точно кончу. А пока не попался, будем считать его геройски погибшим.

— Слышь, Лелик, а что ты с его тачкой делать будешь?

— Я ее в музей поставлю.

— В какой? — обалдели кореша.

— Памяти Виктора Нережко. Я в его гараже памятник поставлю. Вернее, посажу… — ухмыльнулся Лелик.

— Чего? — Братва уж не знала, как и реагировать на сказанное. — Не поняли…

— Того. Скоро поймете.

— Может, еще водочки хватанем? — предложил кто-то.

Хватанули.

— Кто же мне теперь «мерс» чинить будет? — все предавался печали Лелик.

— Ладно тебе! Мастеров, что ли, мало? А вот кто тебе долг вернет?

— Это-то как раз ясно, это-то ясно. Сейчас водярой подзаправимся и поедем с козла башли снимать. Мне на три тыщи начхать, это не деньги, а сдача. Но чтобы этот таракан усатый так и жил дальше, как ничего не случилось, — это дудки!

Но его плану не суждено было осуществиться в этот день. Отдыхавшая во главе с Ле ликом бригада была вызвана по мобильному начальством, то есть самим Мишей Воркутинским. Предписывалось немедленно собраться, стволы с собой, выдвигаемся на четыре дня в Тверь. Сбор через час. Отбой.

Таким образом Скотников получил отсрочку на целых четыре дня. Сам он об этом, разумеется, не ведал, разъезжая по городу с Гусей и Зоей и готовясь к вечернему балу.

Глава 26 НЕВОЛЬНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ

Ранним вечером к отелю «Мариотт», что на Петровке, начала съезжаться нарядно одетая, респектабельная публика. Мужчины в смокингах помогали выбираться из иномарок своим дамам в вечерних туалетах, источавших ароматы дорогих и модных духов. Сверкали драгоценные камни, тускло мерцало золото. Многие приехавшие на бал взяли свои изысканные туалеты и смокинги напрокат, драгоценности были заимствованы у родственников и знакомых, но кто же об этом знал?

Прохожие поглядывали на публику с раздражением, а то и злобой.

— Ишь, буржуи недорезанные, разъездились! — Явно нетрезвая женщина неопределенного возраста шарахнулась от резко притормозившей у тротуара «ауди».

— В чем дело, мадам? — осведомился невысокий мужчина с пышными усами, делавшими его похожим на таракана. Был он, натурально, в смокинге. — Кто вас обидел?

— Ты и обидел, олигарх хренов! Че ты на людей наезжаешь-то? Думаешь, крутой, так давить можно? Чтоб вы передохли все! Чтобы перестреляли бы друг дружку!

— Вот спасибо, добрая женщина! А хочешь, я тебя в милицию сдам? — разозлился Скотников.

— Попробуй, давай! Ишь, рожу отъел, таракан! — не на шутку разошлась тетка.

Из машины тем временем выбрались дамы. На Гусе наряд серо-голубого цвета, Зоя в черном, как и советовал Ярослав. Зойка путалась в подоле непривычно длинного платья, поправляла то и дело сползавшие очки, уронила сумочку — в общем, выглядела достаточно нелепо.

— А баб-то своих раскормил как! Гляньте, люди добрые! Ты с ними с обеими, что ли, спишь?!

К ним спешил охранник. Тот самый, что «воспитывал» у дверей другой гостиницы Виктора Нережко.

— Погоди, сейчас тебе объяснят, как нужно себя вести на улицах города! — прошипел Анатолий.

— Прекрати, Толя! Прошу тебя! — воскликнула Зоя, увлекая своих партнеров к дверям гостиницы. — В сущности, она права! Конечно, все это раздражает простых людей. Я ее понимаю.

— Да она алкашка просто, ты не видишь, что она пьяная? — вступила Гуся.

Зойка вдруг замерла возле ступеней, зашептала, глядя на партнеров и соратников:

— Послушайте, а если прямо сейчас в МУР? Здесь же рядом! Приведем сюда муровцев!

Скотниковы переглянулись. Анатолий кинул призывный взгляд на секьюрити.

— Проходите, господа, что вы? — кинулся в ним детина. — Дамы, прошу вас!

Он открыл двери и, глядя именно на Зойку, повторил:

— Прошу вас, госпожа Филиппова! Мы очень рады вас видеть!

Потрясенная тем, что ее фамилия известна даже охране у дверей, Зоя вошла в фойе.

Оно было освещено яркими люстрами. В глубине на невысоком помосте располагался струнный оркестр, звучали скрипка, виолончель. Исполняли Вивальди. Официанты в белых перчатках обносили гостей шампанским.

— Госпожа Филиппова! Господа Скотниковы! — объявил церемониймейстер в белом напудренном парике и костюме времен Екатерины Великой. И брякнул об пол внушительным жезлом.

Публика встретила вошедших аплодисментами. Зоя слегка растерялась от столь неожиданного антуража. Скотниковы сияли от возбуждения.