Звонок из прошлого

Тот факт, что Джек не собирался ничего есть, никоим образом не отпечатался в мозгу этого юнца, который получил инструкцию говорить «Приятного аппетита!» всякому, кто делал ему заказ, и он свято исполнял свой служебный долг. Джек размышлял о проблемах навязывания всем и каждому единой корпоративной культуры. Просто-напросто не имело смысла пытаться превратить английских детей в американцев. Можно нахлобучить глупую шапчонку на голову британского тинейджера, но он все равно останется британским тинейджером в нахлобученной на его голове глупой шапочке. Можно заставить его говорить хоть сто раз на дню «Приятного аппетита, сэр!», или «Желаю вам приятно провести время, сэр!», или «Привет, меня зовут Кинди, могу ли я вам чем-нибудь помочь, сэр?», но все равно в его устах это будет звучать совершенно одинаково: «А пошли вы все!..»

Джек был слишком нетерпелив. Он не мог всерьез сосредоточиться на чтении газеты. Разумеется, миссис Тэтчер выиграет эти выборы, а может, и вообще останется у власти навеки. Англичане не дураки: они знают, кто у них в стране победитель. Разве не она выиграла для них войну? Войну! Даже через год после тех событий Джек с трудом мог поверить счастью своих британских коллег. Все это казалось ему таким несправедливым! Америка является всемирным полицейским, у нее лучшая в мире армия, а это значит, что сражаться и побеждать в войнах должна именно она! Почему же вдруг, совершенно неожиданно, этот везунчик – облезлый британский лев – ухитрился вступить в реальную – настоящую – неядерную – кровавую – старомодную войну? Когда это случилось, Джек и его товарищи чуть не умерли от зависти, которая во сто крат усиливалась тем обстоятельством, что они находились в это время в самой Англии. Вот они здесь, молодые, рвущиеся в бой представители самой могущественной в мире армии, но они должны смирно сидеть на своих военных базах и сторожить свои самые могущественные в мире ракеты, в то время как эти замшелые, одряхлевшие и обносившиеся англичане плывут чуть не на другой конец земного шара, чтобы защитить территории Ее Величества в южной Атлантике.

Джек решил больше не травить душу пустыми сожалениями и достал из кармана лист почтовой бумаги. Может, ему удастся скоротать время за письмом брату. Джек уже несколько раз брался за письмо, но каждый раз откладывал, потому что все это слишком угнетало его. Что он мог объяснить даже самому себе? Разве что сразу признаться, что все предсказания Гарри начинают неумолимо сбываться по всем статьям. Гарри всегда говорил, что поступить на военную службу – это все равно что выбросить свою жизнь на помойку.

О'кей, Гарри, теперь я признаю свои ошибки,

– писал Джек мелким, четким почерком. –

Много лет назад ты был совершенно прав и остаешься правым до сих пор. Армия – это как кол в заднице. Одна сплошная скука и никакой славы. Ну что, теперь-то ты доволен наконец, чертов сучонок? Можешь запечатлеть это в одной из своих дурацких поэм!

Это был холостой выстрел. Гарри больше не пишет никаких поэм, да и занимался этим недолгое время, еще подростком. Но Джек никогда не позволял Гарри забыть об этом.

Да уж, могу поклясться, что ты доволен,

– продолжал свое письмо Джек. –

Скажи теперь матери и отцу, что паршивая овца скучает. Скажи им, что в своей жизни они пережили больше реальных событий, чем я за пятнадцать лет службы в этой чертовой армии. Я ведь помню, какие толпы народа собирались на площадях в 68 году и как они выкрикивали тогда свои лозунги и дрались с полицейскими.

И это тоже не соответствовало действительности ни в малейшей степени. На самом деле Джек имел сколько угодно возможностей участвовать в реальных событиях, когда служил во Вьетнаме. Просто у него сейчас было плохое настроение. И к тому же его служба в Юго-Восточной Азии совпала с самым концом войны, то есть с периодом поражения и отступления, когда великая армия терпела серьезный урон. Выход США из кровавой авантюры нельзя было назвать триумфальным, и это обстоятельство до сих пор продолжало мучить и тяготить Джека. Это была одна из многих вещей, в которых он ухитрялся обвинять собственных родителей, хотя Гарри находил такую позицию своего брата жалкой и ничтожной.

– Что? – восклицал он с запальчивостью. – Мамина вина состоит в том, что ты не смог укокошить столько вьетнамцев, сколько тебе хотелось? Ну знаешь, Джек, ты просто подлая свинья!