Звонок из прошлого

Полли выпуталась наконец из своих джинсов и бросилась к входной двери. Она жила на последнем этаже большого дома, одного из тех многочисленных домов, которые когда-то предназначались для дружных процветающих семейств, приглашавших Мэри Поппинс в качестве няни. Первоначально предполагалось, что в таких домах может проживать семья из двенадцати человек. Но потом так получилось, что здесь поселились двенадцать отдельных квартиросъемщиков. «Помещение перепланировано под четыре отдельные квартиры среднего размера или под шесть маленьких» – так в начале восьмидесятых рекламировались подобные квартиры в проспектах по недвижимости. «А сколько вы насчитали здесь квартир? Четырнадцать? Ну знаете, ваш хозяин просто выжига!»

Конечно, в таком рискованном состоянии дома пребывали разве что во время экономического подъема, а теперь на двери подъезда Полли красовались только шесть отдельных кнопок, одна из которых относилась как раз к чердачному этажу, где она жила.

Полли робко сняла трубку домофона, который висел на стене рядом с входной дверью. Ее рука дрожала. Все это полный бред. Почему он вернулся? Ее гнев и обиды за это время, разумеется, не угасли, старые раны немедленно открылись заново, эмоции вернулись, но в то же время она чувствовала себя взволнованной. Да и как могло быть иначе? Она никак не рассчитывала снова услышать его голос, и тем не менее он тут, четырьмя этажами ниже, стоит у ее подъезда.

– Привет! – сказала она, пытаясь говорить уклончивым и безразличным тоном и полностью провалившись в этом своем усилии. – Это ты?

Внезапно она как будто помолодела и снова стала юной девушкой, взволнованной, порывистой и страстной.

– Неужели это ты?

– У тебя горел свет. Такого раньше никогда не случалось.

Полли отступила назад, как будто получила удар. Она чуть не упала. Трубка выскользнула из ее руки и начала биться о стену и кружиться на завитом проводе.

– Ты что, не можешь спать?

Мерзкий голос, проклятый, омерзительный голос доносился из качающейся трубки:

– Я подумал, что тебе нужна компания. Если ты вызовешь полицию, я убегу, и моя мать скажет, что я все время находился с ней дома. На тебе надета какая-нибудь одежда, Полли? Например, бюстгальтер? А какого цвета твои трусики? Могу поклясться, что в такое время никаких трусиков на тебе нет, я прав?

Глаза Полли наполнились слезами. Сквозь слезы она взглянула на красную кнопку вызова полиции, которая располагалась на стене прямо за дверью. Если какой-нибудь злоумышленник ворвется к ней в квартиру, она отступит за дверь, и кнопка окажется у нее как раз под рукой. Другая подобная кнопка находилась на стене в спальне. Полли так захотелось сейчас же нажать обе эти кнопки, всполошить весь дом, привлечь всеобщее внимание к своему несчастью, поднять на ноги местную полицию – но она знала, что не должна этого делать. Ее враг находился не рядом с дверью в квартиру, а на улице, у входа в подъезд, и, без всякого сомнения, он немедленно убежит, как делал это много раз. Никакой физической угрозы сейчас от него не исходило. Ей не будет оправдания, если она вызовет полицию, а та ничего не обнаружит и сочтет ее действия оскорбительными для себя. Не стоит кричать «Пожар!» только потому, что тебя охватила паника. Если уж звать на помощь, то надо быть убедительной и иметь к тому веские причины.

Она решительно вытерла слезы и снова взялась за трубку:

– Я вызываю полицию! Я вызываю полицию прямо сейчас! Убирайся вон! Подавись своим членом, чертово дерьмо!

– Ты так часто употребляешь это слово, наверное, потому, что очень его любишь? Не правда ли, Полли? Членом! Ты его так любишь?

15

После этих слов Клоп развернулся и убежал. Он хорошо понимал, что звонком в ее дверь подвергает себя большому риску. Он совсем не собирался этого делать. Он знал, что с большой долей вероятности за этим могут последовать проверки в полиции, визиты разных социальных работников и слезы матери. Но, взглянув на ее освещенные окна и с удивлением обнаружив, что в такой поздний час она тоже не спит и, возможно, даже думает о нем, он просто не мог удержаться от искушения. Но теперь ему необходимо ретироваться как можно скорее. Если Полли действительно вызовет полицию и его обнаружат на ее улице, никакие опровержения с его стороны, никакие свидетельские показания его матери не смогут предотвратить неминуемый арест.

Прислонившись к стене, Полли пыталась унять сердцебиение и слезы, которые вот-вот собирались брызнуть из ее глаз. Колени ее дрожали. Она медленно начала сползать по стене вниз, пока не оказалась на полу и не обхватила руками коленки. Джек – и Клоп! С интервалом всего в несколько минут! Как такое могло случиться? Какой во всем этом смысл? Что вообще происходит в ее жизни сегодня ночью?