Звонок из прошлого

Страшную злобу. Ужасную злобу. Злобу, которая охватила все ее существо и которую, по ее мнению, ни в коем случае нельзя себе позволять, если она хотела еще до рассвета вернуться в постель и хоть немного поспать. Все напрасно: восстанавливать самообладание было уже слишком поздно. Злоба высвободила в ней какие-то химические элементы, которые уже циркулировали по всей ее нервной системе, наподобие наркотика, и заставляли мышцы – напрягаться, желудок – испытывать спазмы, а сердце – усиленно биться и вызывать легкое удушье. Эта злоба вела себя столь нагло, потому что в основе ее лежал страх.

Значит, снова вернулся этот мерзкий Клоп. Неужели этой сволочи все еще мало?

«Клопом» Полли называла Питера. Она наградила его таким именем в надежде его обезличить. Противостоять тем отношениям, которые неуклонно между ними возникали. Полли поняла с самого начала – как понимает это со временем всякая жертва маньяка, – что чем больше она знает о своем мучителе, тем труднее ей думать, что на самом деле он не имеет с ней ничего общего. Каждая мелкая деталь из жизни столь отвратительного ей человека только затуманивает тот главный факт, что в ее собственной жизни он абсолютно посторонний. По существу, он для нее незнакомец: конечно, не в меру агрессивный незнакомец но это не значит, что она должна с ним непременно знакомиться.

Даже когда дело перешло в руки полиции и адвокатов, Полли энергично противилась их попыткам ознакомить ее с любой информацией, которая касалась ее врага. Она совершенно не желала знать, что он собой представляет и откуда явился, есть ли у него работа и кто его друзья. Она вообще ничего не желала о нем знать. Она получила горький урок и знала, что чем больше она о нем знает, тем больше у нее поводов о нем думать, а чем больше она о нем думает, тем сильнее чувствует исходящую от него волну насилия.

Именно поэтому в один прекрасный день Питер превратился в Клопа. Клоп – это такая вещь, которая вызывает досаду. Он вползает в твою жизнь, и от него трудно избавиться. Но он не может причинить тебе особого вреда и тем более тебя убить. Все, что он может делать, – это ползать и кусать. Клопом называют иногда зловредный компьютерный вирус, который можно подхватить по случаю и который на некоторое время доставляет массу хлопот. Но это может случиться с каждым. Если ты подхватила такой вирус, значит, тебе просто не повезло. И ничего более существенного в твоей жизни от этого не произойдет.

Кроме того, здесь нет никакой твоей вины.

Клоп – это такая вещь, которую ты можешь стряхнуть с себя. Которая, и ты сама это решаешь, не будет портить твой день. И даже если ты не сможешь его стряхнуть, все равно ты должна принимать свое несчастье философски и справляться с ним по мере сил как можно успешнее. Ты не можешь стать жертвой клопа. Он не должен занимать твои мысли и становиться внутренним смыслом твоих желаний, причиной твоих несчастий, наполнять собой каждый прожитый тобой миг жизни.

Клоп не может тобой владеть.

Та «вещь», в которую превратился Питер, не была теперь ни другом, ни врагом. Она не была даже знакомым! Даже человеком! Он стал просто клопом, и только дурак может его ругать, читать ему мораль, плакать над ним. Только дурак испытывает по отношению к клопу злобу или раздражение.

Полли стояла, ожидая начала сообщения на автоответчик и делая усилия, чтобы сдерживать свою ярость.

Она даже не заметила, как начала плакать.

5

Генерал Шульц, начальник штаба генерала Кента, был не слишком расторопным человеком, и поэтому последовали грозившие затянуться до бесконечности представления и рукопожатия с встречающими делегацию британскими партнерами и столь же бесконечное топтание на одном месте, то есть на мокром и продуваемом всеми ветрами аэродроме Брайз-Нортон. В конце концов, когда Кент уже начал подозревать, что ему придется до скончания века обмениваться рукопожатиями со всем обслуживающим персоналом аэродрома и его окрестностей, он наконец обнаружил себя сидящим бок о бок с высокопоставленным британским военным чином в головной машине колонны армейских штабных машин, которая направлялась в Лондон.

Кент молчал, погруженный в свои мысли. Несмотря на это, его сосед чувствовал себя обязанным поддерживать с ним некое подобие светской беседы.

– Я имел честь служить когда-то под командованием одного из ваших коллег, – доверительно сообщил высокопоставленный британский чин. – Это было во времена войны в Заливе. Я был откомандирован в штаб генерала Шварцкопфа. Вашего знаменитого Неистового Нормандца.

Кент не ответил.

– Замечательное имя, не правда ли? – Разумеется, высокопоставленный британский офицер считал это имя просто смехотворным и жалким. Он презирал американцев за их неистребимую потребность награждать своих героев идиотскими воинственными кличками, вроде «Железный» или «Выходец из ада». Все это казалось ему кровожадным ребячеством.