Звонок после полуночи

— Гляди, Франс! — говорила она. — Они стали такими толстыми! Не зря я кормила их тостами!

И вот теперь он здесь, кормит уток, до которых ему нет никакого дела. У него есть только воспоминание о том, что Нинке их любила. Старик бережно сложил обертку от хлеба и сунул в карман. У него возникла мысль о том, как это грустно и жалко — хранить старую обертку. Для чего?

Поверхность пруда стала мрачно-серой.

«Куда делось солнце?» — подумал старик и, не глядя на Кронена, произнес:

— Мне нужна информация об этой женщине. Отправляйся скорее.

— Конечно.

— Будь осторожен в Вашингтоне. Я так понимаю, там сильно возросла преступность.

Кронен рассмеялся и, уходя, сказал:

— До свидания, менеер.

— До скорого, — кивнул старик.

В лаборатории, где работала Сара, было безупречно чисто. Микроскопы блестели, рабочие столы и раковины постоянно дезинфицировали, инкубационные камеры протирали два раза в день. Работа Сары включала строгий контроль дезинфекции. Она любила чистоту. Но когда Сара села за стол и принялась перебирать стопку предметных стекол для микроскопа, ей в голову пришла мысль, что стерильность этого помещения каким-то образом распространилась и на всю ее жизнь.

Сара сняла очки и закрыла уставшие глаза. Куда ни посмотри, везде сияющая чистота. Лампы светили слишком ярко. В лаборатории не было окон, поэтому солнечный свет сюда не проникал. Сара не могла бы определить, что там снаружи, полдень или полночь. И еще тишину лаборатории не нарушало ничего, кроме шума холодильных камер.

Сара снова надела очки и положила предметные стекла в коробку. Из вестибюля послышался стук каблуков. Открылась дверь.

— Сара? Что ты здесь делаешь?

Сара повернулась к своей подруге, Эбби Хикс.

В своем лабораторном халате пятьдесят четвертого размера Эбби почти полностью закрыла собой дверной проем.

— Я всего лишь наверстываю упущенное, — ответила Сара. — Столько работы накопилось, пока меня не было…

— О, Сара, ради бога! За пару недель в лаборатории справятся и без тебя. Уже восемь часов. Я проверю культуры клеток. Иди домой.

Сара закрыла коробку с предметными стеклами.

— Не уверена, что хочу возвращаться домой, — прошептала она. — Там слишком тихо. Пожалуй, я бы лучше осталась здесь.

— Да разве тут лучше? Тихо, как в моги… — Эбби закусила губу и покраснела. Даже в свои пятьдесят пять Эбби порой краснела, как школьница. — Неудачное сравнение, — пробормотала она.

— Все нормально, — улыбнулась Сара.

Какое-то время женщины молчали. Сара поставила в инкубационную камеру емкость с образцами, над которыми она работала, и почувствовала отвратительный запах агар-агара из чашек Петри.

— Как ты, Сара? — мягко спросила Эбби.

Сара закрыла инкубационную камеру и со вздохом повернулась к подруге:

— Вроде начинаю приходить в себя.

— Мы все по тебе скучали. Даже старик Граб сказал, что ему не хватает тебя и твоих чертовых бутылок с дезинфицирующим средством. Я думаю, все просто побоялись звонить тебе. Никто не знает, каково это. Но мы все беспокоились о тебе, Сара.

Сара посмотрела на Эбби с благодарностью и кивнула:

— Эбби, я знаю, что ты волнуешься. И я очень ценю все, что ты для меня сделала. Все эти открытки с соболезнованиями и цветы. Теперь мне снова нужно вернуться к обычной жизни. — Сара окинула комнату грустным взглядом. — Я подумала, что возвращение на работу мне в этом поможет.

— Кому-то нужно вернуться в русло своей жизни, а кому-то, наоборот, побыть подальше от всего.

— Может, и мне попробовать? Скажем, уехать из Вашингтона на время. От всего того, что напоминает мне о нем… — Сара проглотила ставшую уже привычной боль в горле и попыталась улыбнуться. — Моя сестра из Орегона пригласила меня в гости. А я уже несколько лет не видела племянника и племянницу. Наверное, они уже такие большие.

— Так поезжай! Сара, еще даже двух недель не прошло! Тебе необходимо какое-то время. Повидайся с сестрой. Поплачь немного.

— Я плакала столько дней, сидя дома и пытаясь понять, как мне с этим справиться. Я до сих пор не могу смотреть на его вещи, которые висят в шкафу. И мне так больно не только от его потери. Все остальное…

— Ты про эти вещи, связанные с Берлином?

Сара кивнула:

— Я сойду с ума, если буду и дальше обо всем этом думать. Поэтому я сегодня и пришла сюда, чтобы немного отвлечься. Я подумала, что самое время вернуться на работу. — Сара перевела взгляд на стопку книг рядом с ее микроскопом. — Но вот что странно, Эбби. Раньше мне нравилось в нашей лаборатории. А теперь я удивляюсь, как я могла работать здесь целых шесть лет. Эти холодные камеры, стальные раковины… Все такое закрытое. Кажется, даже дышать здесь трудно.

— Здесь дело не только в лаборатории, Сара. Тебе ведь всегда нравилась твоя работа. Ты даже напеваешь, когда что-то делаешь.

— Я не могу представить, что буду работать здесь всю жизнь. Мы с Джеффри так мало времени проводили вместе! Три дня медового месяца! И все! А потом мне пришлось срочно заканчивать выполнение этого чертова гранта. Мы всегда были так заняты, работали без выходных. И теперь у нас уже не будет другого шанса.