Звоны Второго Иерусалима

— Ты не сможешь мне ничем помочь, — торопливо заговорила Света, как бы стараясь увести автора от темы начатого разговора: — Я знаю, о чем я говорю, а ты нет. Ты не знаешь моего мужа. Он очень страшный человек. Он убьет меня и тебя, если надо. В последний раз, он так сильно бил меня! Я долго лежала в больнице…

— Почему ты не выгонишь этого паразита?

— Легко так сказать!

— Муж, я так понял, отец твоего ребенка?

— Да! — отвечала Света

Она внимательно посмотрела на автора. В ее взгляде можно было прочитать что-то вроде неподдельного недоумения: «Ты, в самом деле, не понимаешь, кто я такая?», — как бы спрашивали ее грустные глаза, в которых угадывалась настоящая актриса. В этот момент, его лицо напоминало печальный образ Дон Кихота Ламанческого. На Росинанте своей мечты, он быстро созревал для ратного подвига ради своей возлюбленной. Дульцинеи. Света это быстро оценила, и, не отрывая очаровательного взгляда от своего романтического героя, продолжала словесную игру.

— Пусть будет все, как есть, — шепнула на ухо «прекрасная дама». — Я — погибла. Никто мне не сможет помочь, — трагическим голосом, продолжила дама. — Никто! Даже, ты… кроме меня самой. Мне придется стать другой. Я все делаю для этого. Когда я соберу деньги, я куплю себе новый дом, заберу туда своего сына, и мы поселимся в нем все вместе. — Она написала свой телефон на клочке бумаги и сунула ее в карман автору. — Мы сможем связаться по этому номеру. Ты сможешь приехать к нам…

Со стороны это уже сильно смахивало на модные в среде сексуальных партнеров ролевые игры. В такие минуты страсть, гормоны делали свое дело, люди начинали верить в самые фантастические слова. Они были вдвоем, отвоевав место во враждебном мире. Два одиночества, затерявшихся в космосе человеческих отношений!

— Я буду приезжать к тебе, когда ты этого захочешь. Я обязательно приеду к тебе, — прошептал автор, увлекаясь ее игрой.

Придумывая продолжение интересному разговору.

— Я никак не пойму одного, как ты только терпишь мерзавца, своего мужа? Он живет в квартире, которую ты снимаешь. Ездит на твоей «тачке», которую ты арендуешь. Ест твою еду, которую ты зарабатываешь. И, к тому же — он тебя бьет и унижает! А ты не можешь его выгнать? Вот чего уж совсем я не понимаю…

— Давай больше не будем говорить об грустном, — сказала Света, одарив его нежным взглядом.

— Муж должен заботиться о вас?

— Не говори так…

— А как говорить? Я спрошу, как ты захочешь…

— Ты, похоже, так и не догадался о ком идет речь?

— А, о ком?..

— Давай, не будем говорить об этом…

— А я хочу все знать!

— Ты такой забавный в непонимании моей подноготной. Вот поэтому тебе и нужна совсем другая женщина. Сегодня у нас ничего не получится. Люди как ты, очень большая редкость. Все мужики сволочи, не похожие на тебя…

— Так уж и все?

— Ну, может быть, остались такие, — она осеклась, на полуслове.

Она осеклась на полуслове… и, тут же, умостившись автору на колени, начав целовать его в губы. Ее уста были холодны. Словно неживые. Словно искусственные цветы на кладбище. Да и сам процесс выдался каким-то механическим, малоинтересным…

— Вот мы уже, почти, и приехали, — сказала Света, выглянув в окно маршрутки. — Спасибо за то, что нашел время проводить меня. До Академгородка отсюда ходит маршрутка (она назвала номер)…

…Потом они стояли на каком-то перекрестке. Автор знал, что это будет их последняя встреча. Он не позвонит ей по найденному в кармане номеру телефона, быстро во всем разобравшись.

Перед ними остановилась какая-то легковушка, и, Света, помахав на прощанье рукой, скрылась в ее чреве…

…Автор ехал из Боярки, и быстро прозревал. С него быстро сползал романтический флер, который он напустил на себя в последние месяцы, живя помыслами своей романтической юности. Он постепенно возвращался в свою драматическую реальность, к мыслям о рутинной работе, к отношениям с коллегами, друзьями и недругами. Образ этой накрашенной женщины быстро тускнел, как бы утопая в глубинах его сознания. Как, тут же, неожиданно его поразила ослепительная догадка: да это же была обычная проститутка! Будь он чуть-чуть поопытнее в делах продажной любви, он бы сразу же догадался обо всем. Одного ее вида стало б достаточно, чтоб открыть для себя эту сферу человеческой деятельности. Она окучивала автора набором обязательных, для раскрутки клиента, привлекательных слов.

«Как все элементарно! Муж, о котором она твердила, конечно же, был ее сутенер». — Автор улыбнулся своей новой догадке. В салоне он находился один. Поэтому не кому было заподозрить его в неадекватности.

«Теоретически можно было бы купить ее продажную любовь, — рассуждал внутренний голос, — но, практически, это неосуществимо, он не знает кодовых слов, необходимых для соответствующего подхода. Это она предприняла сближение. Они были с разных миров. Даже, из разных галактик. С разных макрокосмических уровней. Каков уж у него мог быть опыт общения? Это безобидное приключение можно рассматривать только, как сырье для написания какого-нибудь свежего рассказа».