Звук снега

Джоанна прикоснулась к его лицу и замерла от удивления – щеки Гривза были влажными. Ранее ей и в голову не приходило, что Гай может плакать. В их тандеме это было исключительно ее занятием. Но эти слезы удивительным образом сделали его еще более близким, заставив сердце широко распахнуться ему навстречу.

– За что ты просишь у меня прощения? Думаю, что единственный, кто может и должен простить тебя, это ты сам, Гай. Ты не мог предвидеть, что твой отряд попадет в западню. Еще в меньшей степени ты виноват в том, что была такая погода, что среди испанцев оказались предатели и что французы бросят их именно туда, где пойдете вы. – Она прижалась щекой к его плечу и погладила рукой подрагивающую спину. – Пойми, ты не бог, чтобы осуждать себя за то, что не совершил чуда. Ты всего лишь простой смертный, только с повышенным чувством ответственности и крайне серьезно относящийся к своим обязанностям.

Гай не ответил. Он стоял, медленно качая головой, будто понимал справедливость услышанных слов, но не мог ее принять.

Джоанна сжала ладонями его заплаканное лицо и посмотрела прямо в глаза.

– Благодаря тебе спаслись те люди, которым ты приказал уйти. Ты рискнул своей жизнью, чтобы дать им шанс спастись. Не существует большего проявления любви и нет более высокой жертвы, чем эта. Если мне что и следует сделать, так это поблагодарить судьбу за то, что тебе удалось вернуться домой. – Она нежно поцеловала его мокрое от слез лицо, потом еще раз и еще… – Пожалуйста, любимый, позволь этому уйти из твоего сердца. Сейчас у тебя все хорошо – в доме, со мной, с твоим сыном. Это уже немало. Пусть прошлое уйдет, оставайся с нами, пожалуйста. Останешься?

Гай опустил все еще подрагивающую голову на ее плечо, и Джоанна вдруг вспомнила, как Гривз помог ей однажды, когда они уже были здесь вдвоем. Она взяла его за руку и повела в каморку Тумсби, где было тепло и сладко пахло сеном. Обвив руками его шею, Джоанна прижалась к нему, стараясь, чтобы их тела соприкасались каждой клеточкой. Объятия стали еще крепче. Она как бы закрывала Гая собой от внешнего мира, одновременно позволяя выплеснуть остатки чувства вины, мучавшей и отравлявшей его существование все последние годы.

Ее волосы, лицо и даже рука стали мокрыми от очищающих душу слез, сильное тело Гривза конвульсивно подрагивало. Но Джоанна все сильнее и сильнее прижимала его к себе. Сейчас она была для него спасительной гаванью, крепостью, в которой он так нуждался и которую до сих пор не имел. Джоанна любила Гая всей душой и надеялась, что ее любовь способна излечить его застарелую рану.

Конечно, она понимала, что даже с ее помощью он не сможет избавиться от воспоминаний о своих солдатах, погибших в той войне. Эта горькая память останется с ним навсегда, но в ее силах помочь ему думать о них как о неизбежной и ненапрасной жертве, такой же, на какую пошел он сам, чтобы спасти других. Главное, чтобы Гай делился с ней тем, что у него на душе, слушал ее. Вместе они смогут найти ответы на любые вопросы.

Сколько времени они простояли, обнявшись, Джоанна не знала. Она поначалу даже не поняла, что случилась, когда тело Гая вдруг перестало вздрагивать, а дыхание выровнялось. Первое, что пришло в голову – он уснул. Однако Гай поднял голову.

– Я так сильно люблю тебя, – прошептал он. – Но я не понимаю, как можешь любить меня ты, любить до такой степени, что готова связать со мной свою жизнь. Наверное, ты сошла с ума.

Джоанна разразилась смехом. Уж такого вывода она никак не ожидала.

– Я никогда не мыслила так здраво, как сейчас, – сказала она, успокоившись, и погладила его по щеке. – Просто я тебя люблю, и с этим уже ничего не поделаешь. Ты стал для меня всем, Гай.

Он взял ее лицо в свои ладони, притянул поближе и поцеловал – сначала лишь слегка прикоснувшись, затем сильнее, еще и еще раз. Язык раздвинул губы и проник внутрь, слившись в диком танце с ее языком.

– Джо, – пробормотал Гай. Его руки заметались вверх и вниз по ее спине, ягодицам, округлости бедер. Подушечками пальцев он в ведомом только ему ритме нежно надавливал на сосок и отпускал, заставив его налиться соком и затвердеть, а Джоанну – застонать от удовольствия. – Я хочу тебя, любовь моя, – прошептал Гривз. – Хочу прямо сейчас!

– Гай… О-о… Гай… – бессвязно бормотала Джоанна, все теснее прижимаясь к нему бедрами и уже чувствуя низом живота его напрягшееся естество. Где-то внутри быстрым импульсом прокатилась теплая волна, и между ног стало влажно от желания.

Она быстрыми лихорадочными движениями расстегнула пуговицы и стащила вниз брюки. Руки сами нашли возбужденное естество, погладив его бархатистую кожу. Джоанна почувствовала, как плоть задрожала в ее ладони. Гай задрал вверх подол ее платья. Его пальцы, мгновенно оказавшиеся там, где сейчас сосредоточились все ее желания, заскользили по необыкновенно чувствительному бугорку.