Звук снега

Рэндольф быстро, как только мог, побежал к ней, крича, чтобы она не садилась на лошадь. Но было поздно. Лидия уже перенесла ногу через круп Джастин, взгромоздилась в седло и взяла в руки уздечку. Еще через мгновение она ударила испуганную кобылу ногой, намереваясь пустить ее легким галопом в сторону южных полей, где был виден Гай.

– Лидия, остановись! – еще раз закричал Рэн.

Лидия бросила через плечо демонстративно непокорный взгляд и отвернулась.

– Гай! Гай! – громко закричала она и вновь ударила лошадь ногами.

Джастин, низко опустив голову, в панике рванулась в сторону, прямо на стоящий неподалеку дуб, одна из ветвей которого росла угрожающе низко. Рэн, отлично зная свою лошадь, понимал, что творится сейчас у нее в голове. Джастин, когда ее подгоняли таким образом, считала, что на ее спине вновь оказалась та самая дьяволица, которая издевалась над ней, пиная ногами и разрывая губы. Вполне естественно, что единственным всепоглощающим желанием животного в такой момент было во что бы то ни стало сбросить мучительницу. Лидия этого не знала и даже если бы захотела, не смогла бы подобрать подход к этой лошади. Соответственно у нее не было ни малейшего шанса сдержать Джастин и заставить повиноваться.

Рэн тоже ничего уже не мог сделать. То, чего он так опасался, произошло в течение секунды. Он молча застыл в ужасе, увидев, как всадница налетела на ветвь дуба и та пронзила ее горло. Лидия успела только раз вскрикнуть, издав жуткий шипящий звук. Спружинившая ветка распрямилась, выбила ее из седла и подбросила вверх. Тело несчастной, перевернувшись в воздухе, с силой стукнулось о землю, издав холодящий кровь хруст. Затем наступила тишина.

Рэндольф, не обращая внимания на неприятные позывы в желудке, бросился к Лидии, хотя в глубине души уже знал, что все кончено. Себе он мог признаться, что больше переживал за стоявшую неподалеку Джастин, которая била о землю передними копытами и водила по сторонам налитыми кровью глазами.

Гай, также услышавший последний крик Лидии, развернул Викара. К месту трагедии он прискакал почти одновременно с подбежавшими Рэном и Диксоном и тут же спрыгнул с коня.

– О боже! – воскликнул он, глядя на тело Лидии, безжизненно распростертое на земле с повернутой вбок под неестественным углом головой и устремленными в небо неподвижными глазами. – Что, черт побери, здесь произошло? – ошеломленно спросил он, опускаясь рядом с Лидией на колени. – Как она оказалась на Джастин? Она же терпеть не могла лошадей.

– Должно быть, Лидия подумала, что и теперь должна быть столь же хороша, как Джоанна, – тихо произнес Рэн, – и решила ехать за тобой, Гай.

– Насколько я понимаю, у нее сломана шея, милорд, – сказал Диксон, с трудом проглатывая подступивший к горлу комок.

– Да, Диксон, ты прав, она сломала шею, – отозвался мертвенно-бледный Гай. – Из-за меня. Я никогда раньше не оставлял ее в таком подавленном состоянии.

– О, ради бога, Гай, – проворчал Рэн, – ты здесь совершенно ни при чем. Бросишь ты когда-нибудь привычку взваливать на себя ответственность за глупость любого, кто окажется поблизости? Откуда ты мог знать, что она вознамерится догнать тебя и выберет для этого самую норовистую лошадь, если Лидия и на деревянную лошадку-качалку опасалась садиться?

Гай поднял тело Лидии и покачал на руках, как качают младенца.

– И все-таки это я довел ее до отчаяния. Не будь Лидия в таком состоянии, она бы никогда не вскочила на лошадь.

– Не ты ее до этого довел, – сказал более мягко Рэн. – Она с самого начала страдала отсутствием душевного равновесия. Ты лучше всех это знаешь. Подумай, может быть, то, что произошло, это проявление милости Небес. Ведь и одного слова о том, что она натворила, достаточно, чтобы ее осудили люди, которых она боготворила, именно те, без кого она не мыслила своей жизни. Вот тогда ее жизнь действительно бы превратилась в ад.

Гай провел пальцами по волосам.

– Возможно, ты прав. Может быть, ее душа наконец обрела мир.

– Возможно, и ты благодаря этому обретешь мир, – сказал Рэн, прикасаясь к руке друга. – Хватит мучить себя. Ты достаточно сделал для нее. Пора подумать о будущем. Передай-ка тело мне. Я позабочусь о нем. Только скажи, как ты собирался с ним поступить, и я прослежу, чтобы все было сделано так, как ты решил.

Гай своей рукой закрыл глаза Лидии и, тяжело вздохнув, передал тело Рэну.

– Полагаю, лучше всего будет положить ее в саркофаг.

– Ты… ты хочешь, чтобы я положил ее в этот чертов саркофаг? – уточнил Рэн, пораженный столь быстрым переходом Гая от самобичевания к холодной логике.

– Да я хочу, чтобы ты положил ее в саркофаг. На мой взгляд, это будет знаком уважения, – рассудительно сказал Гай. – В конце концов, саркофаг сейчас пуст, а на крышке выбито ее имя. Дата смерти, правда, неправильная. Но разве это имеет большое значение? Много ли таких, кто сможет заметить различие?

Рэн нахмурился, о чем-то размышляя.

– То есть ты хочешь, чтобы тело Лидии было помещено в саркофаг, а мы все вели себя так, будто оно там находилась с самого начала.