Звуки индийской музыки. Путь к раге

Доводилось ли вам видеть, как настраивает тампуру Кумар Гандхарва? Вот он разговаривает, смеется, но затем берет инструмент, начинает его настраивать, и его глаза перестают видеть окружающее, их взор теряется в далеких мирах звука тампуры. И в то время, как магия тампуры обволакивает его своим покрывалом, раги начинают стучаться в дверь его сознания. Вскоре он сливается с какой-нибудь рагой и исчезает, как бы закрывая за собой эту дверь. Теперь он не возвратится.

Тампура унесла его на крыльях духа и властвует над ним в течение нескольких следующих часов.

С началом музыкальных занятий вы обнаруживаете также еще одну функцию тампуры. Она — единственное средство дать вам забвение; как воды Леты, ее звук прощает вам прошлое, уничтожает ваше одиночество, возвращает вам сущность вашего бытия, так что вы можете петь из самой сердцевины вашей личности. Стоит только ее звуку проникнуть в ваше сознание, все остальное кажется не имеющим значения.

А на вопрос, заданный Фаияз Хану, он, говорят, ответил: «Нет, это не музыкальный инструмент, это всего лишь моя мать». Достоверно это или нет, — во всяком случае, многозначительно.

Переживание раги

Теперь, когда мы имеем некоторое представление о природе и содержании свары и знаем, хотя бы приблизительно, что такое садхана, можно идти дальше — к раге. Нам, однако, придется неоднократно возвращаться к сваре, поскольку осознание и переживание ее не только открывает путь к раге, но и делает ученика способным к полному восприятию всех раг.

Звукоряд, который не был трансформирован в свару, всего лишь абстрактная схема — будь то лад наподобие мажора и минора западной музыки или тхата и мелакарта[33] индийской. Это — просто несколько нот, из которых может быть сделана рага. Отсюда нетрудно понять, почему невозможно сыграть рагу на рояле или гармонике: музыкальный инструмент с фиксированными звуками не в состоянии произвести свару, а следовательно, и рагу. Он может воспроизвести тоны раги, близкую имитацию раги, но не подлинную вещь.

В западной музыке звук всегда один и тот же. Ля, до-диез, ре-бемоль, написанные на бумаге или исполняемые, звучат одинаково в любом произведении, будь то Моцарт, Бах, баллада Изаи или песня из кинофильма. Но в индийской музыке «ми-бемоль», или, вернее, комаль га, — это один звук в «Кафи», другой в «Дарбари» и опять-таки другой в «Багешри». Их качественное различие невозможно выразить на бумаге, потому что они — свары и никогда не бывают одними и теми же дважды. Они воспринимаются слухом и одновременно переживаются как нечто новое и неповторимое. Это свойство достигается благодаря сваре, именно она воплощает в себе определенный момент времени, и чтобы повторить эти звуки точно такими же еще раз, надо возвратить этот момент вновь.

Все характеристики свары присущи и раге. Только раги имеют добавочные сложности, и потому лишь после постижения свары, интуитивного и физического, наступает время учиться раге.

Существуют определенные правила построения раги, определенное число исходных звуков — пять, шесть или семь, нисходящие и восходящие ходы, некоторые характерные приемы развития, главные звуки, симметрия. Все это может быть названо правилами в широком смысле слова, но не в том, в каком мы в крикете называем правилом запрещение отбивающему игроку останавливать мяч, если его ноги загораживают спицы ворот. Это не те правила, знания и выполнения которых достаточно, чтобы знать рагу. Так называемые правила и предписания раги на самом деле являются некоторыми характеристиками ее особости, просто легкоузнаваемыми чертами, как нос Сирано или походка Чаплина. Но ее душа помещается в певце. Возможно произвести рагу, придерживаясь всех правил, но, скорее всего, это будет лишь замечательная схема раги, только и всего. Просто правильно исполненная рага относится к раге подразумеваемой, как искусно орнаментированное, отпечатанное меню к обеду, который оно описывает.

Причина, почему рага не может быть создана просто выполнением предписаний, заключается в том, что она — дитя момента. Она — живой организм, и ее основными признаками являются не форма и пропорции, а ее жизнь. Не в ее природе воспоминания и ностальгия по прошлому или зыбкое предчувствие будущего, и поэтому слушатель должен быть очень внимателен. Малейшее отвлечение — и пропущен момент откровения. (Вспомним евангельскую притчу о девах, державших светильники наготове в ожидании прихода жениха.)

Симфония или концерт могут быть вершинами красоты и смысла, но это — вещи законченные, сделанные, завершенные. Как па в танце, их можно предсказать.