Звуки родного двора

По твердому короткому ответу она поняла, что спорить с сыном бесполезно, как когда-то бесполезно было спорить с его отцом.

Предложение Токмазову поступило от партии, которая разваливалась день за днем. Партия, членом которой он хотел быть, о которой мечтал в далекие комсомольские годы, вспомнила о нем. Токмазову не суждено было стать коммунистом и в зрелые годы. Его мечта так и не осуществилась по причинам, которые были известны только самой партии, но которые, к сожалению, так и остались тайной для Сергея Токмазова. Он хорошо запомнил февраль 1985 г., когда ему на заседании бюро горкома партии сказали просто и понятно: «Не достоин!» Причину не объяснили. И вот теперь, когда от партии уже не веяло «светлым будущим», ему не только предложили в нее вступить, но и уговаривали, обещая при этом золотые горы. От первого предложения Токмазов отрекся, объясняя тем, что поздновато спохватились. А что касается золотых гор, то почему бы нет.

Но больше всех сокрушался Никитка. Еще вчера Ленька заявил, что несмотря на то, что ему исполнится семь лет только в октябре, он зачислен в первый класс и в ту же школу, куда пойдет Никитка. Открывалась прекрасная перспектива – вместе ходить в школу, вместе сидеть за одной партой. А сегодня все рушилось… Никитка не то чтобы учиться в другой школе будет, а вообще скоро уедет в чужой, холодный город, куда-то очень далеко от бабы Вари, Леньки и даже ворчливой Марьи Изотовны.

В квартире Токмазовых наступила тишина. Обычно она больше двух минут не удерживалась. На этот раз тишина пришла надолго. Целую неделю изо дня в день Жанна приходила домой с работы и тихо закрывалась у себя в комнате. Баба Варя отключила телефон, не желая отвечать на звонки. Токмазов тихо выходил на балкон и так же тихо, без сопровождающего кашля, курил. Никитку не было слышно ни во дворе, ни в комнате. Наступившая тишина пугала. Из кризиса вывела Нелли. В очередной раз приехав в гости к Токмазовым, она заявила:

– Какие вы счастливые! Уезжаете на встречу перспективе… Хорошей зарплате, переменам.

После этих слов атмосфера в квартире Токмазовых стала теплее, их души оттаяли. Однажды вечером, перед очередным чаепитием, Сергей Григорьевич Токмазов стоял посреди кухни и о чем-то думал.

– Сережа! Что-то случилось? – спросила его баба Варя. – На тебе лица нет.

– Я тоже самое подумал о тебе, – ответил Сережа матери. – Ты, наверное, плохо себя чувствуешь.

– Я чувствую себя так, как ты выглядишь, – с иронией в голосе ответила баба Варя. Собственно говоря, все себя чувствовали так, как и смотрелись, – удрученно. Нарушать размеренную жизнь в тихом провинциальном городе на берегу моря и уехать на север никому из Токмазовых не хотелось. Сергей Григорьевич вышел из возраста романтиков, но он прекрасно понимал, что в родном городе карьеры ему не сделать. Решение было принято. Вещи собраны. Билеты куплены.

В один из воскресных дней к дому, где жили Токмазовы, подъехала «Волга». Она должна была доставить пассажиров на железнодорожный вокзал, где их ждал поезд, следовавший в Тюмень. Провожать вышел весь двор. Ленька в память о дружбе принес Никитке красивую коробочку, в которой хранилась собранная им коллекция оберток от жвачек. Нелли помогала выносить вещи, а подоспевшая Даша Караулова укладывала их в машину. Среди провожающих выделялся Шмелев с попугаем на плече. Птица чувствовала ностальгическую атмосферу расставания и вела себя прилично, никого не оскорбляла, Марью Изотовну не замечала. Но в самый последний момент села Никитке на плечо, легонько клюнула за ухо и произнесла заготовленную на прощанье фразу:

– Ни-кит-ка хо-ро-ший, Ни-кит-ка хо-ро-ший.

Объяснившись несколько раз в любви, сняв напряжение у провожавших и уезжавших, птица вернулась на плечо хозяина. Жанна и Сергей Григорьевич степенно распрощались с соседями. Баба Варя, расцеловав детей, присела на лавочку к Марье Изотовне. И вдруг по звуковой дорожке из окна потекла песня: «Мы все бежим за чудесами, но нет чудесней ничего, чем та земля под небесами, где крыша дома твоего, где крыша дома твоего…».

Первый раз за все время репертуар музыкальной дорожки заставил усомниться окружающих в правильности принятого решения. Действительно, стоит ли вообще уезжать из-под крыши родного дома, неизвестно куда, за чудесами?

– Это ж надо так напортачить перед самым отъездом, – стал сокрушаться Шмелев в сторону окна, откуда лилась песня.

– Он ду-рак, он ду-рак, – согласился со своим хозяином попугай.

Баба Варя прослезилась.

– Все будет хорошо, – убедительно, с металлом в голосе произнес Токмазов.

Он был убежден, что самое счастливое время для его семьи еще не наступило, что оно где-то там, впереди… Машина тронулась с места. В заднее стекло смотрел Никитка. Его взгляд был направлен куда-то вверх, туда, на макушку жерделевого дерева, где они с Ленькой по-детски были счастливы.