Зыбкое равновесие

И Марина затеяла, ясное дело фанты, и прочие песенки. К моему удивлению, Неверов, сел за рояль, и неплохим тенором спел что то про «назаре-е ты её не буди…» А я понял что сейчас и до меня доберутся. И начал лихорадочно вспоминать, что же я могу исполнить, аутентичное? К позору школьника — он не знал современных ему романсов. Лошина! Мог играть на рояле Моцарта. А вот эти все «Сквозь чугунные перила…» — это гнусная попса, по его мнению. И вообще его отношение к русскому романсу, было похоже на отношение многих моих современников к рэпу. Гадость и неприлично! Но я то тоже не знаю романсов! И я лихорадочно думал, что ж исполнить. Школьнику было бы приятно спеть «Ели мясо мужики», КиШ. Я сам, с трудом, убедил себя не исполнять «Я скромной девушкой была…» из Вагантов[1]. И вот, в самый момент моих мысленных метаний, Маринка сазала:

— А этот фа-ант! Попросит капитана Орлова спеть песню! Вы знаете, он пел Катеньке колыбельные! Такие замечательные песни! Чудесные! «Спят усталые игрушки» — напела она.

А ко мне подошла дочь капитана порта, Светочка Маврина, и, краснея пролепетала:

— Капитан! Не исполните ли вы нам песню?

И я плюнул, и решил не эпатировать публику блюзами с текстами типо — «И я сегодня напьюсь, и это — такой вот, сука, русский блюз». А сел за рояль, и, оглядев уставившуюся на меня публику сказал:

— У фрегата «Облом» есть гимн. Ни экипаж, ни командиры о нем не знают. Но это не значит, что его нет. И я вам его спою! — и пробежался по клавишам от ля минора.

В темно-синем лесу, где трепещут осины
Где с дубов-колдунов опадает листва
На поляне траву зайцы в полночь косили
И при этом напевали странные слова

Тут я уже перешел на русское народное ум-ца, ум-ца.

А нам все равно, а нам все равно
Пусть боимся мы волка и сову
Дело есть у нас — в самый жуткий час
Мы волшебную косим трынь — траву

А дубы-колдуны что-то шепчут в тумане

У поганых болот чьи-то тени встают
Косят зайцы траву, трын-траву на поляне
И от страха все быстрее песенку поют

А нам все равно, а нам все равно

Пусть боимся мы волка и сову
Дело есть у нас — в самый жуткий час
Мы волшебную косим трын-траву

А нам все равно, а нам все равно

Твердо верим мы в древнюю молву
Храбрым станет тот, кто три раза в год
В самый жуткий час косит трынь-траву ©

На следующий день песню про зайцев распевал весь Триест. Я об этом узнал ближе к обеду. Потому что мадам Варашди оказалась ненасытной, и я с трудом её выпроводил. Да и то, из всех соседних спален раздавались звуки возвращения моряка из похода, что сильно подстегивало и меня и её.

А спустя три дня мы отправились в Краков. Договорившись о стоянке «Облома», и сдав его под временную команду нанятого офицера. Распустил команду. Хотя они сказали что достаточно громко объявить. И все вернуться.

Глава 14

Царский дворец Вавель прекрасен, и, что еще важнее, удобен. Здраво поделен на парадную, официальную, деловую и жилую часть. Но я повел своих офицеров через Парадный Вход. Знакомый кавалергард только хмыкнул. Заодно высказал претензии. Про то что, Саша, не чужие ведь люди. Мог бы взять с собой в поход пару ребят нашего полка. Пришлось извиняться. Причем делал я это искренне. И вправду, не подумал. Бесстрашные мореходы Берг, Неверов и Баскес слегка взбледнули, придавленные великолепием. А величественные лакеи, снующие там-сям, и вовсе повергли ребят в трепет. Я решил, что им полезно проникнуться. Я-то здесь не впервые и вполне свыкся.

Мое возвращение из странствий домой выглядело скучно. Вечером к ресторану подъехала коляска, из неё вылезло четыре человека. Молча прошли через отдельный вход в жилые помещения. Отец появился за полночь. Поэтому, даже толком посидеть вышло только на следующий день. Это обычная история всех долгих и героических путешествий. Возвращаешься домой, ожидая, что там все по-другому. А там не то что все по старому, но и никто не заметил твоего отсутствия.

С другой стороны, в нашем случае это и к лучшему. Чествования в Триесте утомили. Было ощущение, что все светские курицы поставили себе целью затащить кого ни будь из офицеров в постель. Мне это быстро надоело. Да и парням тоже.