Зыбкое равновесие

— Я тогда, по заказу главвора зоны, сделал перо в мастерских. Хороший такой режик. А перед отбоем вертухаи устроили шмон. Всех, с вещами, выстроили на плацу, пока барак отряда шмонали. Я сразу понял что влип. У меня перо, на глазах у вертухаев не сбрсишь, и сейчас будут обыскивать. Ну, так и вышло. Когда начальник отряда у меня перо в руках увидел, он сразу сирену включил. Смотрю — дежурный взвод, с дубинками, в зону заходит. Они бы меня просто замесили до отбитых почек и сломанных ребер. А потом и еще срок добавили. Не стал тянуть. Запомни, Саня, на спичечный коробок влево от пупка. И на спичечный коробок ниже. Там ничего важного. Короче, взял я этот ножик и, у них всех на глазах, вогнал в это место. По рукоятку. И упал на спину. Хотя, не очень и больно. А может это мне на кураже показалось. Только месить меня не стали, а оттащили в больничку. Я там три недели отлежал, а как вышел, и замялось все. Только нарядов дали и все.

У меня все не столь драматично, но пусть он меня проткнет. А я с него браслет то и сорву. А потом и шарахну усыплением. Так что наложил на себя обезболивание, и двинул к нему.

Труднее всего оказалось встать так, чтоб он ткнул в намеченное место. Но дальше все вышло просто отлично. Пока он, не дожидаясь пока с него окончательно спадет защита, не задергался и не умер. И я, не думая, кинул на него исцеление. Он ожил. И снова умер. Твою мать!!!

Где то, наверное, в зубе, у него был сильный яд. Который он и проглотил, как только понял, что оказался в моих руках. Этот яд парализовал легкие, сердце, и что там еще… я его оживил. Но яд то, из пищевода, никуда не делся! И он снова умер. А если кинуть еще одно исцеление, то оживет в лучшем случае скелет. Ну какой же я придурок! Выдернул кинжал из живота. И кинул на себя исцеление. Гребаная магия и все остальное!!

С огромным трудом не стал пинать труп. И плевать на него. Повернулся и пошел к трибуне. Маринка все же няшная. Прям не налюбуюсь. Пыталась делать суровое, а потом ослепительно улыбнулась.

По большому счету, все разговоры и схватка заняли минуты три. Так что конные офицеры поехали к полкам, и спустя пару минут раздались зычные команды, и прочие атрибуты парада. Толпа на трибуне, и зеваки на площади, кажется толком ничего не поняли. Вроде как бунтовщики что то попробовали, но не вышло. И сейчас полки уйдут.

Только Бенкендорф, Император, и Берг внимательно посмотрели на меня, когда я натягивал пальто.

— Прошу простить, но взять живым не вышло. Хотя я старался.

— Ты уверен? — Спросил монарх.

— Да. Можно было еще раздавить. Как клопа. Но я надеялся… — я и вправду думал сдать его Бенкендорфу. И плевать что он попаданец. Думаю, ему бы не поверили. И даже если поверили, то я бы как ни будь отбрехался. А вот информация по дипломатии, и вообще ему известная — очень бы пригодилась. А то я — знаю только, что когда то была война восемьсот двенадцатого года. И все.

— Я, Ваше Величество, вынужден вас оставить. Да, чуть не забыл, Жером проговорился, что на границах Франции стоит армия вторжения.

— Мне уже доложили Канцлер, и Военный министр.

— Тогда прошу дозволения удалиться. Для лечения ран, и смены гардероба.

Император отвернулся от меня и подошел к Императрице. О чем то переговорил, и потом под руку привел Маринку.

— Я попросил Марину Ивановну проследить, что бы ты не во что не ввязывался, а поехал лечится. И Алексея Оттовича тоже.

— Ваше Величество! Может Берга оставить?

— Мы справимся. И предупредите прислугу, что магия включится в два часа дня.

Проходя через дворец, Маринка меня поцеловала. Леха, идущий рядом, крякнул. Но, садясь в карету, она была уже снова Минина. Высшее дворянство, то, се… Милостиво терпела меня рядом.

— Что дальше? — спросил Берг, когда карета тронулась.

Мне почему то не хотелось думать про то, что дальше. Было удивительно приятно сидеть рядом с Маринкой, и верным Лехой.

— Вообще, или сейчас? — лениво спросил.

— Вообще.

— Ну, я куплю осла, повозку. И поеду путешествовать.

— Осла? — обалдела Маринка.

— Понимаешь, Марин, Берг повозку не вытянет, мы с Пашей все ж тяжелые.

— А я?

— Тем более, Лехе не справиться. Если и ты с нами поедешь.

— Зачем?

— Я думаю, что ты будешь работать цыганкой. Гадать придуркам. Воровать деньги…

— Марин, — сказал Леха — мы с Пашей договорились, что сегодня его убьем. И свалим на Эстерхази. Ты в деле?

— Нет. Я сама.

— О! Графиня! Чего я еще не знаю?

— Ты Орлов, не знаешь, что мой прадед, пытал врагов месяцами. И я, наверное, изучу семейный архив.

— Не хочешь цыганкой, будешь Мальвиной. Чего сразу ругаться то?

— Давай, Саш, ко мне домой заедем. Вдруг родители вернулись? И пообещай мне, что постараешься никуда не лезть. Я чуть с ума не сошла.

— Марин, ты не поняла? Он перед тобой выделывался. Там, того Жерома — на один удар.

— Тьфу на тебя, Берг. Я Минину не брошу. Потерпите ужас и разрушения, которыми я намерен её развлекать, пока ей не надоест.

— Хм. Может мне в честь Елены Игоревны разрушить пару мостов через Вислу?

— Воооот, Леха! Это не сложно, стоит только подумать!

— Саш, а у вас в ресторане кофе то дадут?

— И обед подадут.