Зыбучие пески

Челка упала ему на глаза. Вид у него был виноватый. Был ли Самир привлекательным? Разумеется. Знал ли он об этом? Конечно, знал. И умел делать виноватый вид, когда это было необходимо. Я уже не раз видела этот виноватый взгляд. Но на этот раз в нем была искренность. Судя по всему, он действительно был расстроен произошедшим на вечеринке. И алкоголь тут ни при чем.

Я словно видела Самира с новой стороны. Обычно он был такой хладнокровный, демонстрировал полное отсутствие интереса ко мне и Аманде и тому, чем мы занимаемся после школы. Он тусил с Лаббе, но редко посещал вечеринки, никогда не спрашивал, чем мы занимались на выходных. Мне казалось, что Самир считает нас нелепыми. К сожалению, мы никогда не говорили с ним ни о чем, кроме школы. И вот, наконец, когда нам представился такой случай, мы обсуждаем Себастиана.

Снова эти разговоры о парнях. Все обсуждают парней. Даже парни. При этой мысли я невольно улыбнулась. Просто не могла сдержаться. Я поняла, что хочу говорить с ним, но не о Себастиане, а обо мне. Себастиан улыбнулся в ответ. Не своей обычной ироничной улыбкой, а искренней. На лице у него было написано облегчение.

Из динамиков раздался звонок, девицы собрали свои вещички и побежали на урок. Самир подвинул кресло и сел напротив меня. Сделал губы трубочкой и пропищал, подражая девицам:

– Себастиан – твой бойфренд, я офигеваю.

Потом сменил роль, сполз на край кресла, раздвинул ноги, оперся на подлокотники и сказал на пригородном жаргоне:

– Твой парень крутой чувак. Тебе повезло, красотка. Респект.

Я расхохоталась. Гангстер из него никакой. А вот красавчик – да. И он об этом знает. На губах у него снова заиграла ироническая улыбка, по которой я так скучала.

21

Прошло несколько недель. Шесть или семь. В середине октября мы решили поехать в загородный дом Лаббе. Сам Лаббе называл его «дачей», но на самом деле это был настоящий замок. Он принадлежал семье отца Лаббе с незапамятных времен. У семьи матери Лаббе тоже была похожая усадьба, но там я еще не была. Самир поехал с нами.

Помню, что это меня не насторожило. Конечно, я знала, что Самир недолюбливает Себастиана, но не ожидала, что он опять натворит неприятностей.

Мы с Амандой полулежали в шезлонгах под покрывалами и проверяли телефоны. Мимо нас пролетела бабочка-лимонница, похожая на осенний лист, несомый ветром к озеру. Осень выдалась на удивление теплая, в противном случае бабочка уже была бы мертва.

– Если бы твое желание могло исполниться, любое желание, что бы ты пожелала?

Дверь в кухню была приоткрыта. Мама Лаббе Маргарета готовила ужин под оперную музыку. От нашей помощи она отказалась, но иногда выходила в сад, смотрела на нас и улыбалась. Ей нравилось принимать нас в гостях. И нам она нравилась. Аманда посмотрела на меня.

– Я не знаю, – ответила я. Я была не в настроении отвечать на глупые вопросы. И про свои самые важные желания не стоит рассказывать другим.

– Да ну тебя, – настаивала Аманда. – Скажи, чего ты хочешь больше всего на свете?

Аманде нравилось задавать заранее заготовленные вопросы, которые помогли бы собеседнику «раскрыться». И одни ответы ее никогда не удовлетворяли, она продолжала задавать наводящие вопросы или начинала сама отвечать на вопросы, которые задала.

– Ну, давай же, Майя!

Аманда подняла, одну руку протянула к небу, другую прижала к груди, прокашлялась и произнесла:

– Тогда я начну. Я хочу, чтобы на земле был мир и дети никогда не голодали.

Она поправила воображаемую корону Мисс Вселенной на голове, что меня рассмешило.

– Но, если серьезно, – она присела на край моего шезлонга, – в следующем году мы оканчиваем гимназию. И начинается взрослая жизни. Я поеду на стажировку в Лондон. На шесть недель. Папа сказал, что мне придется работать даже по ночам. Мне придется варить кофе и копировать документы и все такое, но все равно это будет моя первая серьезная работа. Я буду делать что-то полезное, что-то взрослое. Я хочу делать что-то полезное, хочу менять мир к лучшему, творить добро.

Я не ответила.

– Хочу, понимаешь? Все этого хотят. – Она нервно усмехнулась. – Но если говорить по правде, то больше всего на свете я хотела бы знать, чего я хочу на самом деле. Иметь план действий, стратегию, понимаешь?

Я кивнула.

Обычная беседа с Амандой. Аманда говорила очевидные вещи и спрашивала, понятно мне или нет. А потом становилась сентиментальной и начинала плакать.

– Понимаешь?

Я знала, что она не считает меня тупой, просто нуждается в уверениях, что она не так глупа, как думает.

– Понимаю, – сказала я и улыбнулась.

Мать Лаббе вышла в сад.

– Мир на земле не обещаю, но дети в этом доме сегодня голодными не останутся. Ужин через десять минут. Позовешь мальчиков, милая?

Мама Лаббе стянула кухонную варежку и тыльной стороной ладони погладила Аманду по щеке. Аманда с Лаббе встречались меньше месяца, но у них с его мамой уже сложились теплые отношения свекрови и невестки. Мы с Себастианом встречались в два раза дольше, а я видела его отца только пару раз.