Зыбучие пески

Я понимала, к чему клонит Самир, но не обязательно расти на улице, чтобы гордиться тем, что ты чего-то добился в жизни.

– Папа учился там не потому, что дедушка и бабушка были богаты, а потому что они жили за границей, и вынуждены были отправить его в интернат.

– Понимаю, – пробормотал Самир мне в шею и прижался ко мне бедрами. – Ему, должно быть, было одиноко. Бедный твой папа.

Он снова рассмеялся, потом стал серьезным. Пока Самир стягивал с меня футболку, я смотрела на наше отражение в окне. Он положил ладонь мне на живот, прижался губами к моей груди, я откинулась на спину, свесив волосы с кровати, и любовалась нашим отражением. Мне нравилось, как мы смотримся вместе, нравилось чувствовать его большие руки на своем теле. Временами он бывал груб, но мне это нравилось, мне хотелось, чтобы он крепко сжимал меня в объятьях, хотелось быть к нему ближе. Мы были красивой парой. Самир позволял мне выбирать позу. Даже не позволял, настаивал. Самир первым инициировал секс, но все остальное оставлял мне. Я управляла ситуацией. Я могла лечь на спину, чтобы он взял меня сверху, или сесть на него верхом, или встать на четвереньки. Если я не хотела решать, он злился. «Ну, давай же!», – говорил он, поощряя меня снять колготки или трусы или раздвинуть ноги, чтобы он мог войти в меня. И только если я просила «сними с меня трусы», «раздвинь мне ноги», «войди в меня», только тогда он делал это сам.

После секса мы лежали валетом. Он полулежал на подушке, накручивал темный локон на палец и смотрел на меня, долго смотрел. В животе у меня сладко ныло. Все будет еще лучше, если я порву с Себастианом.

– Что ты будешь делать на Рождество?

Он ответил не сразу. Зажмурился, притянул меня к себе за руку и снова поцеловал. Я сунула руку в его густые волосы. Кровать была узковата для двоих, я почти падала с края.

Внезапно мой телефон завибрировал. Звук был выключен, но мигающий экран дал знать о звонке. Я проигнорировала телефон, подняла руку и положила Самиру на плечо.

– Подвинься, я сейчас упаду.

Он подвинулся на пару сантиметров, давая мне лечь поудобнее, но потом перелез через меня, встал, нащупал трусы и надел.

– Мне нужно заниматься.

Я с удивлением посмотрела на него.

– Он, что, разозлился из-за смс, пришедшего на телефон?

– Сейчас?

Я не звонила Себастиану ни разу с тех пор, как пришел Самир. Я отвечала на смс, но только, запершись в ванной. Я не могла не ответить. Я объяснила Самиру ситуацию, чтобы он не злился, и он сказал, что все понимает.

– На рождественские каникулы. Ты спросила, что я буду делать. Я буду учиться дома.

– Мне надо принять душ, – сказала я.

Телефон я оставила на тумбочке у кровати. Саир может читать, если хочет. Мне плевать. Я все равно брошу Себастиана, другого выхода у меня нет, но не сейчас. Некрасиво бросать бойфренда по телефону. Самир должен это понимать.

После душа я нашла его в кухне. Он пил черный кофе из нашей кофемашины. Вчера он от него отказался.

Самиру было что сказать об интерьере нашей квартиры. О люстре, например.

Сувенир из закрытой фабрики. Подставка для ножей. Зачем покупать ножи, которые нельзя точить? Кофемашина. Кофе из этой машины совсем не похож на кофе. Плита. Твоя мама готовит? Холодильник для вина. Такой мне тоже нужен. Кто знает, что случится с шампанским, если поставить его в один холодильник с дешевым молоком?

К пыльным хлопьям, найденным у нас в шкафу, он едва притронулся. Я сварила яйца, поджарила тосты, и теперь не знала, куда себя деть, не знала, о чем мне с ним говорить. За окном светило солнце – впервые за десять дней, но мы не могли пойти гулять вместе, потому что нас могли увидеть. Не могли мы пойти в кафе и флиртовать открыто или целоваться в кино, потому что везде был риск встретить знакомых.

– О чем ты думаешь? – спросила я.

– О том, что мне нужно скоро домой.

– А что ты сказал своим родителям?

Он пожал плечами.

Я поднялась и начала ставить грязную посуду в посудомоечную машину. Самир остался на своем месте. Только поднял руки, чтоб я могла забрать его кружку.

– Я поговорю с Себастианом, но…

Самир фыркнул.

– Я тебя ни о чем не просил.

– Знаю. Но Себастиан не совсем здоров. Он…

– Прекрати, Майя. Оставь эти глупости о бедняжке Себастиане для других. Но меня в это не втягивай. Мне на него наплевать. Если ему так тяжко приходится в роскошном особняке, почему бы не выехать? А если ему лень учиться, почему бы не бросить школу? Твой бойфренд – придурок, и трезвый и под кайфом. На месте отца я бы давно его вышвырнул. И с чего ты вбила себе в голову, что должна о нем заботиться, я вообще не понимаю.

Я сглотнула.

– Я ему нужна…

– Нет, не нужна, Майя. Прости, не хочу тебя расстраивать, но ты ему не нужна. Незаменимых людей для Себастиана Фагермана нет. Ему на всех наплевать, включая тебя.

Я не успела ответить, точнее, придумать, что на это ответить, чтобы Самир понял. Мой телефон снова завибрировал, медленно подвигаясь к краю. Мы оба смотрели на телефон, пока не включилась голосовая почта.

– У меня автобус через двенадцать минут, – объявил Самир, поднимаясь. – Я должен успеть.