Зыбучие пески

Элис встала передо мной, присела в сдержанном реверансе. Мне показалось, что они с Аллегрой ровесницы – лет двенадцати-тринадцати, – хотя из-за невысокого роста она казалась младше. Одета она была с иголочки: в белом с оборками фартуке поверх серого габардинового платья. Длинные светло-каштановые волосы были забраны назад голубой бархатной лентой, открывая слишком суровое маленькое личико.

– Элис будет прилежной ученицей, – мягко сказала ее мать.

– Постараюсь, – застенчиво улыбнулась Элис. – Но Эдит… миссис Стейси… очень хорошо играет.

Я улыбнулась Эдит, которая тут же слегка зарделась и ответила:

– Надеюсь, миссис Верлен будет такого же мнения.

Миссис Линкрофт обратилась к Эдит:

– Я велела подать чай сюда. Вы желаете остаться или…

– О да! – обрадовалась Эдит. – Мне бы хотелось побеседовать с миссис Верлен.

Насколько я заметила, всех немного смущал новый статус Эдит в этом доме со времени ее замужества.

Когда подали чай, я увидела, что сервировали его точно так, как мы привыкли сервировать дома: большой коричневый фаянсовый чайник и молоко в фарфоровом молочнике. На стол положили скатерть и расставили хлеб, масло, пирожные.

– Быть может, вы расскажете миссис Верлен о своих успехах в музыке, – подсказала миссис Линкрофт.

– С удовольствием послушаю.

– Вас рекомендовала мисс Элджин, если не ошибаюсь? – спросила Аллегра.

– Верно.

– Значит, вы сами когда-то были ученицей.

– Верно.

Она засмеялась и кивнула, как будто сама мысль о том, что я была ученицей, нелепа. Я уже начинала понимать, что Аллегре нравится выступать на публике. Но больше меня заинтересовала Эдит – и не только потому, что ее жизнь вызывала у меня любопытство, но, во-первых, потому, что она, юная девушка, стала хозяйкой такого огромного дома, а во-вторых, она явно была не бесталанна. Я почувствовала это по тому, как она изменилась, когда заговорила о музыке: вся засияла, стала более уверенной.

Пока мы беседовали, вошла служанка и доложила, что сэр Уильям желает видеть миссис Линкрофт.

– Благодарю, Джейн, – сказала она. – Передайте ему, что я подойду через несколько минут. Элис, когда закончите чаепитие, покажи миссис Верлен ее комнату.

– Да, мама, – ответила Элис.

Как только миссис Линкрофт вышла, атмосфера едва уловимо изменилась. Любопытно знать, почему? Экономка произвела на меня впечатление доброго человека, была в ней некая твердость, но мне совершенно не показалось, что она из тех, кто навязывает свое мнение юным девицам – в особенности таким резвым, как Аллегра.

Аллегра сказала:

– Мы ожидали кого-то постарше. Вы еще не так стары, чтобы быть вдовой.

Меня пристально изучали три пары глаз.

– Верно, мы прожили в браке всего несколько лет. Прежде чем я потеряла супруга.

– А отчего умер ваш муж? – продолжала допытываться Аллегра.

– Возможно, миссис Верлен не хочет говорить об этом, – негромко предупредила Эдит.

– Ерунда! – возразила Аллегра. – Все любят порассуждать о смерти.

Я удивленно приподняла брови.

– Правда-правда! – продолжала неугомонная Аллегра. – Посмотрите на нашу повариху. Она опускается до отвратительных подробностей о своем незабвенном – так она называет мужа, – когда ты ее ни спросишь… нет, ее и спрашивать не нужно. Она смакует эти подробности. Поэтому глупо утверждать, что люди не любят говорить о смерти. Это совсем не так!

– Возможно, миссис Верлен не такая, как наша повариха, – едва слышно возразила Элис.

«Бедняжка Элис», – подумала я. Видимо, дочь экономки здесь ровней не считали, хотя и позволили ей заниматься с ними музыкой.

Я повернулась к ней и ответила:

– Мой муж умер от сердечного приступа. Такое случается.

Аллегра взглянула на своих подруг, как будто ждала, что они вот-вот лишатся чувств.

– Конечно, – продолжала я, – существуют признаки, указывающие на то, что приступ неминуем. Когда люди слишком много работают, тревожатся…

Эдит робко предложила:

– Быть может, нам лучше сменить тему. Вам нравится преподавать, миссис Верлен? У вас было много учеников?

– Мне нравится преподавать, когда есть отдача от учеников… и никак иначе; я научила многих.

– О какой отдаче речь? – поинтересовалась Аллегра.

– Любовь к фортепиано? – предположила Эдит.

– Именно! – ответила я. – Если по-настоящему любишь музыку, если хочешь поделиться с другими тем удовольствием, которое дарит тебе музыка, ты будешь хорошо играть и наслаждаться своей игрой.

– Даже если ты обделен талантом? – тут же спросила Элис.

– Если у человека, когда он начинает, нет таланта, он может усердно трудиться, чтобы по крайней мере овладеть мастерством. Но я искренне верю, что музыкальный дар – это врожденное. Предлагаю завтра же начать наши уроки. Я по очереди прослушаю вас – тогда увидим, кто же обладает этим талантом.

– Почему вы приехали сюда? – выспрашивала далее Аллегра. – Чем занимались раньше?

– Давала уроки.

– А как же ваши бывшие ученики? Они не будут по вам скучать?

– Их было не так уж много.

– Здесь нас и вовсе только трое. И это место не назовешь счастливым.

– Что ты имеешь в виду?

Аллегра заговорщически посмотрела на девочек.

– Кое-кто приехал на раскопки в наш парк. Эти…

– Археологи, – подсказала Элис.