Зыбучие пески

– Бог мой, лучше ничего не придумали?

Я негодующе смотрела на него, он продолжал сжимать мой локоть, а лицо его было настолько близко, что я четко видела белки его глаз, его белозубую усмешку.

– Да что вы себе… – начала было я.

Но он резко оборвал мое возмущение:

– Милая леди, разве вам не известно, что к лошади сзади приближаться нельзя? Она могла лягнуть вас насмерть… или, самое меньшее, нанести серьезные увечья… и глазом не успели бы моргнуть.

– Я… я понятия не имела…

Он отпустил мой локоть и потрепал лошадь по загривку. Выражение его лица изменилось. Какая нежность читалась в его взгляде! Насколько же привлекательнее казалась лошадь, чем какая-то любопытная учительница музыки!

Тут он вновь повернулся ко мне:

– На вашем месте я бы не ходил на конюшню один, мисс… э…

– Миссис, – с достоинством произнесла я, – миссис Верлен. – Я хотела посмотреть, какое впечатление произведет на него мой статус замужней дамы, однако было совершенно очевидно, что это не имело для него никакого значения.

– Как бы там ни было, ради бога, не ходите на конюшню, если намерены совершать подобные глупости. Лошадь слышит движение сзади и, естественно, лягается в целях самозащиты. Больше никогда так не поступайте.

– Я так полагаю, – холодно ответила я, – вы хотите мне напомнить, что я должна вас поблагодарить.

– Я вам хочу напомнить, что в будущем вы должны быть хоть немного благоразумней.

– Как любезно с вашей стороны. Благодарю за то, что спасли мне жизнь… пусть и не слишком учтиво.

Губы его медленно растянулись в улыбке, а большего я ждать не стала. Пошла прочь, испуганная настолько, что меня била крупная дрожь.

Я до сих пор чувствовала его хватку на своем локте, скорее всего, там появятся синяки как напоминание о нем в ближайшие дни. И это больше всего не давало покоя. Откуда мне было знать, что его чертова лошадь станет лягаться? Быть благоразумной, сказал он. Знаете ли, некоторых из нас больше интересуют люди, чем лошади. Его выражение лица, когда он повернулся к лошади, – и как оно изменилось, когда он смотрел на меня! Мне он ничуть не понравился. Я продолжала вспоминать Эдит на свадьбе, как она шла по проходу церкви под руку с этим человеком. Она его боялась. Что же он за человек, если так напугал юную девушку? Несложно догадаться! Надеюсь, мне не придется часто встречаться с мистером Нэпиром Стейси. Я выброшу его из головы. Пьетро стал бы презирать его с первого взгляда. Эта ярко выраженная… как бы это назвать… мужественность, выраженная маскулинность… вызвала бы у него раздражение. «Какой-то мещанин!» – прокомментировал бы Пьетро, что означало бы чуждое музыке создание.

Однако я все никак не могла отделаться от мыслей о Нэпире.

Я успешно нашла дорогу в свою комнату, села у окна, но видела перед собой не серо-зеленую водную гладь, а эти презрительные глаза потрясающей голубизны.

Потом в комнату вошла миссис Линкрофт и сказала, что сэр Уильям хочет меня видеть.

* * *

Как только меня представили сэру Уильяму, я тут же заметила сходство между ним и Нэпиром. Те же пронзительные голубые глаза, длинный, можно сказать, орлиный нос, тонкие губы – что-то едва различимое – и этот высокомерный взгляд, в котором сквозит пренебрежение ко всему миру.

Миссис Линкрофт успела сообщить мне по дороге, что сэр Уильям наполовину парализован после инсульта, который разбил его год назад. Он едва мог шевелиться. Кусочки мозаики начинали складываться в моей голове, и я поняла, что инсульт стал еще одной причиной, почему Нэпира призвали домой.

Сэр Уильям сидел в кожаном кресле с подголовником, рядом стояла трость с набалдашником, как мне показалось, украшенным лазуритом. Одет он был в халат с темно-синим бархатным воротником и отворотами; он, несомненно, был очень высокого роста, и мне стало бесконечно грустно, что такой мужчина оказался недееспособен, а ведь когда-то он был таким же сильным и мужественным, как и его сын. Тяжелые велюровые портьеры были наполовину задернуты, сэр Стейси сидел спиной к свету, как будто намеренно избегал даже самых тусклых лучиков. Толстый ковер на полу скрадывал звуки моих шагов. Вся мебель – огромные позолоченные часы, письменный стол стиля «буль» с инкрустацией из бронзы и перламутра, столы и стулья – выглядела массивной и производила гнетущее впечатление.

Миссис Линкрофт произнесла своим негромким, но властным голосом:

– Сэр Уильям, миссис Верлен.

– О, миссис Верлен. – Говорил он с трудом, и это тронуло меня. Наверное, я отдавала себе отчет, – возможно, благодаря недавней встрече с его сыном, – как сильно этого человека изменил недуг. – Прошу вас, присаживайтесь.

Миссис Линкрофт тут же поставила перед сэром Уильямом стул, настолько близко, что я заподозрила, что зрение его тоже подводит.

Я присела, и он сказал:

– У вас отличные рекомендации, миссис Верлен. Я очень рад. Мне кажется, у миссис Стейси талант. И мне бы очень хотелось его развить. Видимо, у вас еще не было времени ее прослушать…

– Пока нет, – ответила я. – Но я уже успела побеседовать с юными леди.

Он кивнул.

– Когда я узнал, кто вы, немедленно заинтересовался.