Зыбучие пески

Каждая из девочек была мне по-своему интересна, и мне казалось, что, когда они все вместе, в них есть что-то необычное. То ли в них самих, то ли в их отношении друг к другу. И я убедила себя, что все дело в том необычном жизненном багаже, который был за спиной у каждой. Только жизнь Сильвии казалась вполне обыденной, чрезмерно властная мать не могла не оставить след в душе дочери.

Аллегра с Элис каждое утро в половине девятого отправлялись в дом викария, чтобы к девяти успеть на занятия. В определенные дни я приходила туда же спустя час. Иногда компанию мне составляла Эдит, как она сама говорила: чтобы прогуляться, но я подозревала, что ее привлекали не только прогулки. И это давало мне возможность узнать получше юную миссис Стейси.

Она была мягкой и проницательной, и у меня часто возникало ощущение, что она стремится довериться мне. Ох, как бы мне этого хотелось! Но казалось, ее всегда что-то останавливало, когда я уже надеялась услышать нечто интересное.

Подозреваю, что она боялась своего супруга; но в доме викария при виде Джереми Брауна ее поведение резко менялось, и Эдит напоминала счастливого шаловливого ребенка, который дорвался до запретного, но чрезвычайно соблазнительного лакомства. Возможно, я слишком вмешивалась в дела других людей, но я оправдывала себя тем, что находилась здесь для того, чтобы выяснить, что же стало с Ромой, а значит, я должна узнать все об окружающих меня людях. Но какое отношение к Роме имеют взаимоотношения между Эдит, ее супругом и молодым куратом? Нет-нет, предостерегла я себя, всего лишь простое любопытство, и меня это не касается, хотя…

Я могу только сказать, что желание узнать правду становилось настолько жгучим, что от него невозможно было легко отмахнуться. Я чувствовала, что Эдит будет моим главным источником информации, поскольку она девушка бесхитростная и легко может о чем-то проговориться.

Когда она предложила отвезти меня в Уолмер и Дил, небольшие городки-близнецы, расположенные в нескольких милях друг от друга вдоль побережья, я несказанно обрадовалась, и, как только утром девочки ушли в дом викария, мы с ней тронулись в путь.

Стоял прекрасный апрельский день: море опалового цвета, легкий ветерок. Золотистое буйство зарослей утесника образовало живую изгородь, а под ней я разглядела дикие фиалки и щавель. Поскольку стояла весна, приятно пахло свежестью, землей, пригревало солнышко – настроение у меня было пречудесное. Не знаю почему, но расцветающие кустарники, пение птиц, нежное солнце – все вселяло надежды на будущее. И меня охватил весенний азарт, заставляющий поверить в то, что весеннее пробуждение природы к новой жизни таит в себе какой-то знак. Время от времени слышалось пение птиц – то были славки и ласточки деревенские, болотные пестрогрудки и ласточки городские. Но чаек, чьи меланхолические крики я уже слышала в ненастную погоду, нигде не было видно.

– Они прилетают на берег в преддверии шторма, – заметила Эдит. – Видимо, отсутствие чаек как раз свидетельствует о том, что день будет погожим.

Я призналась, что никогда ранее не видела такого величественного цветения утесника, на что Эдит поинтересовалась, известно ли мне старинное поверье: когда расцветает утесник, наступает время для поцелуев.

Она очаровательно улыбнулась и продолжила:

– О, это всего лишь такая шутка, миссис Верлен. Все потому, что где-то в Англии круглый год цветет утесник.

Девушка оживилась: ей явно нравилось знакомить меня с местными пейзажами. И я как никогда остро ощутила себя типичным городским жителем. Мои пейзажи – это лондонские парки, парк Тюильри и Болонский лес в Париже. Но окружавший меня ландшафт был совершенно иным, и я получала от созерцания истинное удовольствие.

Она остановила двуколку и сказала: если я оглянусь вокруг, моему взору предстанут зубчатые стены замка Уолмер.

– Тут было целых три замка, – поведала она мне, – друг от друга всего в нескольких милях. Но сейчас осталось только два. Сендаун лежит в руинах. Его забрало море. Но замки Дил и Уолмер в отличном состоянии. Если смотреть на них сверху, можно разглядеть, что они возведены в форме роз Тюдоров. Они представляют собой лишь небольшие крепости… это укрепления для защиты побережья и мореплавания по каналу Даунс, который находится в четырех милях между побережьем и мелью Гудвина.

Я взглянула на серые каменные стены крепости – дом лорда-смотрителя пяти портов[14] – потом вновь на море.

– Пытаетесь разглядеть обломки кораблей на мели Гудвина? – догадалась Эдит. – Сегодня их обязательно увидите. О да…

Она указала рукой, и я их заметила – те самые печально известные мачты, которые на расстоянии казались не больше, чем палочки.

– Эту мель называют «Погибель кораблей», – передернула плечами Эдит. – Однажды я видела ее вблизи. Меня возил туда мой… мой супруг. Он решил, что я должна… перебороть собственный страх. – И несколько извиняющимся тоном добавила: – Разумеется, он прав.

– Неужели вы действительно были там?

– Да, он… он сказал, что там достаточно безопасно… если правильно выбрать время.

– И каково это?

Эдит прикрыла глаза.