Зыбучие пески судьбы

– Итак, Славнинск, – начал он. – Пятнадцатого июня, в один час тридцать семь минут, на единый номер вызова экстренных служб поступил звонок от Никифорова Андрея Ивановича. Он сообщил, что на Приморской трассе в районе перехода им обнаружены два трупа. Пока оператор расспрашивал звонившего о деталях его страшной находки, наряд полиции уже выехал по указанному адресу. Ехали они со стороны центра, – тут Щедрый взял один лист, на котором была изображена карта: полукруг трассы с четырьмя крестиками, два почти рядом и еще два – на некотором удалении. – Вот отсюда, – майор показал направление движения машины. – Согласно данным, сообщенным Никифоровым, трупы он обнаружил вот здесь, – майор ткнул пальцем в дальний крестик. – Возле единственного на этом участке наземного пешеходного перехода. Однако тело – одно тело – они обнаружили вот здесь, – палец указал на первый крестик с противоположной стороны. – Мужчина лет сорока в спортивном костюме.

– Федоров, – сказал Рыбак.

– Да, Федоров, – подтвердил Щедрый. – Но это стало известно гораздо позже, а в тот момент никто не смог заподозрить тело, одетое в непритязательные треники, поверх которых красовались труселя со светоотражающими полосками, в принадлежности известному в городе предпринимателю. Тем более что кроссовочки топового бренда в момент удара с него слетели. А они, между прочим, стоят как Ванина машина.

– Да ладно, – возмутился Рыбак, – скажешь тоже. Таких не бывает.

– А вот и бывают! – тут же взвился Лебедев. – Я читал, что в прошлом году пара редких беговых кроссовок Nike, выпущенных в начале 1970-х годов, была продана на аукционе Sotheby’s за 437 500 долларов. Ваша, Иван Станиславович, машинка ненамного моложе их. За сколько, как вы считаете, ее можно продать?

– Я друзьями не торгую, – отрезал Иван.

Лебедев открыл рот, чтобы выдать очередную колкость, но Ася строго шикнула на него, не дав развить тему.

– Я продолжу? – Щедрый вопросительно посмотрел на Кристину. Она кивнула. – Сообщив координаты находки дежурному, машина проследовала дальше, и в пятистах метрах от Федорова было обнаружено еще одно тело.

– Ермолаевой? – подсказал Федор, который во время рассказа Щедрого стриг ушами, словно нетерпеливый жеребенок.

– Нет, – покачал головой Щедрый, – это была Елена Рябцева. Алая шубка, под которой кроме черного белья ничего не было, позволяла сделать вывод о характере работы девушки. Ермолаева была обнаружена на расстоянии около двухсот метров от Рябцевой, а посему обе девушки обозначены на карте одним крестиком.

Щедрый шумно отхлебнул из принесенной Асей чашки.

– Это чай?

– Вечер же, кофе вроде бы как… – оправдывающимся тоном начала она.

– Как я понимаю, – задумчиво произнес Рыбак, – планировалось убрать именно Федорова, а всем остальным просто «посчастливилось» оказаться не в том месте и не в то время.

– А вот тут ты, Ваня, как раз ошибаешься. Первыми были Сазоновы, аккурат на переходе. Похоже, по привычке некоторых пешеходов считали, что переход – их вотчина, и все водители должны относиться к этому уважительно. Вы чего пирожки не берете? Для кого я их покупал?

– Может, они и были главной целью злоумышленника? – спросила Кристина, для которой обсуждение массового убийства и поедание пирожков были делами несовместимыми. – Наверняка, с одной стороны, есть квартира, какие ни есть, но накопления. А с другой – родственники, бедные или считающие себя таковыми.

– Нет, – покачал головой Щедрый. – Квартира – да, имеется. Довольно престижный дом, неподалеку, кстати, от места их гибели. Пенсионеры абсолютно одинокие, на наследство никто не претендует. Пока…

– Одним словом, не повезло нашей несостоявшейся клиентке, – заявил Иван и, последовав примеру Щедрого, отдал должное пирожкам. – Пирожки как пирожки. Ася в сто раз вкуснее печет, – сказал он, откусив добрый кусок.