Зыбучий песок

Безнадежно напившись, он очнулся в четыре утра и обнаружил, что хриплым шепотом умоляет Арчин довершить начатое, сжать железные пальчики на шее Мориса, вытряхнуть из него дух, так чтобы они могли без помех соединиться на полу рядом с его телом.

39

В понедельник утром, изо всех сил стараясь скрыть, каких душевных мук стоил ему приход на работу, он первым делом постучал в кабинет Холинхеда.

— Да, — сказал главврач, поднимая глаза от бумаг. — А, это вы, Фидлер.

Я уже собирался за вами посылать. Садитесь. Говорите сначала, что вы хотели.

Слова отказывались произноситься, и он усилием воли выталкивал их из онемевшего рта.

— Сэр, я много думал над тем, что вы сказали мне в субботу утром — насчет Арчин — и пришел к заключению, что вы правы, лучше будет, если доктор Радж возьмет ее на себя.

— Вы несколько опоздали, Фидлер, — мрачно произнес Холинхед. — У меня в руках отчет об осмотре этого человека, Мориса Дукинса, и я считаю, что говорить больше не о чем. Вы допустили вопиющее нарушение профессиональной этики, и у меня нет другого выхода, кроме как отстранить вас от занимаемой должности и сообщить о вашем поведении в Главный Медицинский Совет.

— Неужели вы верите обвинениям психопата?!

— Если вы приняли Мориса Дукинса за душевнобольного, то ваша некомпетентность столь полна, что я удивляюсь, как вам удалось ввести меня в заблуждение при приеме на работу. И сейчас, и весь вчерашний день, и несомненно тогда, когда, ошибочно оценив его состояние, вы решили, что сможете легко от него избавиться, он полностью владеет своим сознанием. — Холинхед с шумом перелистал бумаги на столе. — Доктор Сильва уверил меня, что в этом нет никаких сомнений.

Пол закричал.

В воскресенье он с большим трудом дозвонился до своего бывшего лондонского коллеги и сообщил ему, что Морис Дункинс в Ченте, и что его необходимо как можно скорее доставить лечащему врачу.

— Простите, старина, — ответил голос на другом конце провода, — не стоит. Не имеет смысла. Я завтра переезжаю в Эдинбург, Чарли эмигрирует в Америку, а больше никто не знает о его болезни. Кроме вас, естественно. Я перешлю вам последние записи, но это все, что я могу сделать.

— Бога ради:

— С ним не будет особых проблем, приятель. Болтлив, конечно, особенно в маниакальной фазе. Вы еще услышите массу грязных слухов, которые он разнес обо мне по всей округе. Для него это что–то вроде лести — реакция на наших сестер–монашек, — но поначалу все почему–то верят.

Пол швырнул телефон в стену, и тот разлетелся на мелкие куски.

В конце концов, он постановил забыть вообще об этом деле, решил, что будет отбиваться от обвинений Холинхеда тогда, когда они появятся, и занялся обычной работой, словно ничего не произошло. Вошел Олифант с бумагами из санитарного отдела и с размаху опустил всю кипу ему на стол.

— Доброе утро, док, — жизнерадостно провозгласил он. — Надеюсь, нашли в субботу укромный уголок? Много слышал от нашего шофера. Ах вы старый греховодник! — Он игриво ткнул Пола кулаком в ребро и вышел.

— Должна вас поздравить, доктор, — сказала старшая сестра Тородей. — Конечно, это трудно назвать научной методикой, но если учесть диагноз, Арчин нуждалась именно в этом. Если дело пойдет такими темпами, мы выпишем ее не позже, чем через неделю.

— Не ожидал, что вы так буквально воспримете мои слова о терапевтическом значении оргазма, — пробубнил Элсоп. — Однако, как говорится, чтобы узнать вкус пудинга: Это весьма серьезный вклад в психотерапию, вполне достойный статьи в БМБ. Если предполагаете указывать мое имя как соавтора, делайте это без колебаний. Я намерен использовать вашу методику при первой же возможности.

— Смело, — одобрил Мирза. — Я и сам об этом думал, да кишка была тонка.

Ну и, конечно, трудно найти подходящую пациентку. Но с Арчин мы только что разобрались, прямо в мужской палате, она идет навстречу с огромным удовольствием. Девчонка вернула к жизни половину здешних мужчин. У нее просто фантастическая выносливость! Насколько же бедняжка изголовалась — она пропустила четез себя уже не меньше тридцати человек.

Пол схватил морисовы часы за статуэтку и разбил их над головой Мирзы.

— Большое спасибо, Пол, — сказал Морис, вымытый, выбритый, опрятно одетый, протягивая для пожатия руку. — Просто не знаю, что бы я без тебя делал. Я был уверен, что ты мне поможешь.

Пол крепко пожал протянутую руку.

— Спасибо, Морис, — ответил он. — В любое время. И, кстати о времени, я забыл поблагодарить тебя за часы. Очень мило с твоей стороны. — Он поколебался. — Ты, случайно, не увидишься с Айрис?