Искусство, Искусствоведение, Дизайн

Руководство по управлению космическим кораблём «Земля»
Руководство по управлению космическим кораблём «Земля»

 Идея Земли как большого космического корабля, высказанная Фуллером, предполагает бережное и эффективное использование ее ресурсов на основе специфических понятий и технологий. При этом Фуллер утверждает, что при рациональном использовании ресурсов хватит на всех. Тем не менее, такая идея неизбежно ведет к идее единого управления Землей, или «единого правительства», которая выглядит не то, что не гуманистично и не благодатно, но подчас и совсем одиозно. Более того, многими такое единство управления и воспринимается как единственно возможное в условиях все более четко обозначающегося дефицита ресурсов. Только вот навряд ли большинство тех, кто заинтересован в таком единстве управления, что-либо смыслит в устройстве этого корабля. Ситуация напоминает известную басню про мартышку и очки: будучи нанизанными на хвост, они оттого не делают его носом.

Ричард Бакминстер Фуллер

Публицистика / Критика / Научная литература / Экология / Технические науки
Is That a Fish in Your Ear?
Is That a Fish in Your Ear?

Funny and surprising on every page, Is That a Fish in Your Ear? offers readers new insight into the mystery of how we come to know what someone else means—whether we wish to understand Astérix cartoons or a foreign head of state. Using translation as his lens, David Bellos shows how much we can learn about ourselves by exploring the ways we use translation, from the historical roots of written language to the stylistic choices of Ingmar Bergman, from the United Nations General Assembly to the significance of James Cameron's Avatar.Is That a Fish in Your Ear? ranges across human experience to describe why translation sits deep within us all, and why we need it in so many situations, from the spread of religion to our appreciation of literature; indeed, Bellos claims that all writers are by definition translators. Written with joie de vivre, reveling both in misunderstanding and communication, littered with wonderful asides, it promises any reader new eyes through which to understand the world. In the words of Bellos: "The practice of translation rests on two presuppositions. The first is that we are all different: we speak different tongues, and see the world in ways that are deeply influenced by the particular features of the tongue that we speak. The second is that we are all the same—that we can share the same broad and narrow kinds of feelings, information, understandings, and so forth. Without both of these suppositions, translation could not exist. Nor could anything we would like to call social life. Translation is another name for the human condition."

David Bellos

Критика
Снежно цвете и тайното ветрило
Снежно цвете и тайното ветрило

През XIX век, когато китайките са бинтовали краката си и са живели почти в пълна изолация, жените в провинция Хунан са общували помежду си с древен писмен код — нюшу. Изписани върху ветрила и избродирани на кърпички, символите на тази тайна писменост разкриват техните радости, страдания и стремежи. Именно нюшу свързва две момичета в приятелство, което оставя трайна следа в живота им. В дома на Лилия е донесено ветрило с предложение да се сприятели със Снежно цвете. От този момент нататък двете намират емоционален пристан от всекидневните трудности, доверявайки една на друга най-съкровените си мечти и тайни. Лилия и Снежно цвете сключват уредени бракове, познават радостта от майчинството, преживяват времена на глад, чума и бунтове, но остават неразривно свързани. Докато едно недоразумение не поставя приятелството им под въпрос. Историческата достоверност, вплетена в елегантна и емоционално наситена проза, ще очарова почитателите на "Мемоарите на една гейша".

Лиза Сий

Культурология / Историческая проза
Богът на дребните неща
Богът на дребните неща

Този следобед Аму сънува, че се носи нагоре, че весел еднорък мъж я притиска до себе си в светлината на газена лампа. Той нямаше друга ръка, с която да прогонва сенките по пода около него. Сенки, които само той виждаше. Коремните мускули се издигаха под кожата му като квадратчетата на шоколад. Държеше я близо до себе си в светлината на газената лампа и тялото му лъщеше като излъскано с восъчна паста. Той не можеше да прави две неща едновременно. Ако я държеше, не можеше да я целува. Ако я целуваше, не можеше да я вижда. Ако я виждаше, не можеше да я чувства. Ако я докоснеше, не можеше да говори с нея, ако я обичаше, не можеше да си тръгне, ако приказваше, не можеше да чува, ако се биеше, не можеше да победи. Кой беше той, едноръкият мъж? Кой би могъл да бъде? Богът на Загубите? Богът на Дребните Неща? Богът на Настръхналата кожа и на Внезапните Усмивки? На Киселометалическите Миризми — като миризмата на стоманените перила в автобусите, и като мириса от ръцете на автобусния кондуктор, който се е държал за тях? Арундати Рой е първият живеещ в Индия автор, отличен с наградата "Букър" (1997) за романа си "Богът на дребните неща", смятан за едно от най-силните заглавия в историята на престижната награда. Книгата е преведена на повече от трийсет езика и е световен бестселър. Рой е родена през 1961 г. в Шилонг, но прекарва детството си в Керала. На 16 години заминава за Делхи, където завършва архитектура и започва да пише сценарии за киното и телевизията. "Богът на дребните неща" е единственият й роман засега. След неговия успех Рой концентрира писателските си усилия върху болезнени политически и социални въпроси като безогледната индустриализация и ядрената политика на Индия, външната политика на САЩ, войната срещу тероризма и глобализацията. През 2002 Арундати Рой получава наградата на фондацията "Ланан" за културна свобода, а през 2004 наградата за мир "Сидни" за социалната си активност и подкрепа на ненасилието. През 2005 участва в Световния трибунал за Ирак, а през 2006 е отличена с наградата на Индийската литературна академия "Сахитя", но отказва да я приеме в знак на протест срещу политиката на индийското правителство. Леда Милева, известната писателка и общественичка, заемала ръководни постове в някои наши културни институции, прави първите си стихотворни преводи още като ученичка в Американския колеж. От тогава до днес е превела редица романи и е претворила на български произведения на десетки световни поети. Съставител е — заедно със съпруга си Николай Попов — на антологии на съвременната американска, английска и африканска поезия, в които са включени много нейни поетични преводи от английски и френски език.

Арундати Рой

Культурология / Современная русская и зарубежная проза
Битката за Лабиринта
Битката за Лабиринта

Пърси Джаксън не очаква представянето му в поредното ново училище да е кой знае колко забавно. Но изненадващата му среща със стар познат, последвана от сблъсък с мажоретки демони и още един опит героят да бъде премахнат, превръщат ситуацията от лоша в чудовищна. Някакъв тип зад нас изшътка: — Млъкнете! Идва ред на мажоретките! — Здравейте! — извика в микрофона русокосата, с която се бях сблъскал на вратата. — Аз се казвам Тами, а до мен е Кели. Кели направи циганско колело. В този момент Рейчъл изпищя, все едно някой я бе убол с карфица. Няколко деца се обърнаха към нас и се подсмихнаха, но Рейчъл се взираше ужасено в мажоретките. Тами обаче изобщо не й обърна внимание, а заговори за страхотните занимания, които предлага училището. — Бягай! — изсъска Рейчъл. — Веднага! Написани от един от най-известните и обичани автори на фентъзи за деца — Рик Риърдън, — книгите от поредицата ПЪРСИ ДЖАКСЪН И БОГОВЕТЕ НА ОЛИМП са безспорен световен бестселър, преведени на 34 езика и издадени в над 40 милиона копия. Покорили световните класации за най-продавани детски книги, те са и сред най-популярните и коментирани заглавия от младите читатели в България. С четвъртата част от приключението идват още чудовища, излезли от дълбините на Тартар, остроумни диалози, осъществява се и най-опасната битка, водена до този момент на Хълма на нечистокръвните.

Рик Риърдън

Культурология / Проза для детей / Фэнтези
Прокобата
Прокобата

Шарлот Бронте (1816—1855) е прочута най-вече с "Джейн Еър" (1847), до ден-днешен един от най-знаменитите, обичани и вълнуващи английски романи, определян от Уилям Такъри като "шедьовър на велик гений". Талантът й обаче се проявява далеч преди общественото признание. Едва осемнайсетгодишна е, когато измисля приказното кралство Ангрия и в поредица от повести обрисува дворцови козни, скандали и страсти. Тези ранни творби, за които Бронте няма амбицията да бъдат публикувани, а пише просто за развлечение на близки и приятели, са безусловно свидетелство за разказваческото й майсторство и за умението да изтъкава атмосфера на тайнственост и да сгъстява напрежението. Изградена изобретателно и с богато въображение, "Прокобата" е завладяващ разказ за любов, съперничество и стръв за власт. Невръстният престолонаследник на Ангрия е мъртъв, малко по-рано се е споминала загадъчно и майка му. Съветниците на крал Заморна го притискат да определи наследник на престола. Междувременно възникват множество причудливи явления. Заморна ту линее от странна болест, ту е в отлично здраве, но пък е странно поведението му. Раздвоение на личността или ефект от магия? А политическите интриги се преплитат с любовните… "Прокобата" представя Писателя преди писането, представя Твореца, преди Животът да е сложил отпечатък върху творчеството му. И тъкмо поради тази невинност "Прокобата" е жестока книга. Никола Баркър У мен има някои черти, от които много страдам, изпитвам някои чувства, които малцина на света са способни да проумеят. Не се гордея с тези свои белези. Стремя се да ги крия, да ги потисна, доколкото мога — но те понякога избликват. Шарлот Бронте И в крайна сметка биваме все повече и повече покорени от гения, стихийността, негодуванието на Шарлот Бронте. Вирджиния Улф

Шарлот Бронте

Искусство и Дизайн / Культурология / Современные любовные романы / Фэнтези
Продолжительные уроки
Продолжительные уроки

Юрий Трифонов известен широкому читателю как автор романов о современности и исторических, автор повестей, вызвавших широкую и бурную полемику («Обмен», «Предварительные итоги», «Долгое прощание»), и многих прекрасных рассказов, в которых точное и детальное знание жизни сочетается с добрым, мягким лиризмом и великой жалостью и любовью к людям. В настоящем сборнике представлена небольшая часть статей, рецензии и интервью, которыми всегда богато творчество всякого активного художника, не мыслящего себя вне современности. Размышления эти касаются не только технологии творчества, писательской лаборатории, хотя это и существенная сторона его творческих забот. Однако писателя более занимают вопросы социально-нравственные, «состояние души» современника, сложности и переплетения судеб людских, соотношение истории и современности, проблемы «груза» наследства и ответственности перед историей. Это, конечно, очень беглый и очень краткий перечень тех интересных и важных проблем, о которых высказывает свои суждения писатель в настоящей книге.

Юрий Валентинович Трифонов

Публицистика / Критика
Как самому интересно написать, красиво отиллюстрировать, широко распространить к удовольствию читателей и финансовому успеху писателей свою собственную книгу
Как самому интересно написать, красиво отиллюстрировать, широко распространить к удовольствию читателей и финансовому успеху писателей свою собственную книгу

Приветствую вас, мои писатели!Ваши книги постепенно занимают все больше места, и в них даже заводится какая-то собственная жизнь. Поскольку нашей семье бумажных книг только на помойку удалось вынести больше, чем многие из вас не только написали или хотя бы прочитали, но даже смогли увидеть в вашей школьной библиотеке, вопросы распространения в электронном виде и оптимизации собственного бюджета играют для меня все более значительную роль. Вас, писателей, много, и каждому хочется славы. А ещё больше хочется, не будем лукавить, денег. Ведь если на гонорар от книги не получается закупить пару пива, то какой же вы тогда писатель?Я много размышлял над тем, как самобытному писателю добраться до вершин славы и даже до некоторой популярности, не пользуясь услугами жуликов-издателей. Причем не изымая при этом из кошелька читателя непомерных сумм. В этом кратком пособии я поделюсь с вами своим, подчас печальным, опытом того, как не обмануть читательских ожиданий, не нарваться на рукожопого иллюстратора и не стать безмолвным рабом крупных издательств.   Надеюсь, это пособие, представляющее собой квинтэссенцию советов по литературному мастерству и отражающее чаяния широких читательских масс, сослужит кому-то из вас добрую службу!С уважением,Merlin

Merlin

Культурология
Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков
Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков

В Евангелие от Марка написано: «И спросил его (Иисус): как тебе имя? И он сказал в ответ: легион имя мне, ибо нас много» (Марк 5: 9). Сатана, Вельзевул, Люцифер… — дьявол многолик, и борьба с ним ведется на протяжении всего существования рода человеческого. Очередную попытку проследить эволюцию образа черта в религиозном, мифологическом, философском, культурно-историческом пространстве предпринял в 1911 году известный русский прозаик, драматург, публицист, фельетонист, литературный и театральный критик Александр Амфитеатров (1862–1938) в своем трактате «Дьявол в быту, легенде и в литературе Средних веков». Опыт был небезуспешный. Его книгой как справочником при работе над «Мастером и Маргаритой» пользовался великий Булгаков, создавая образы Воланда и его свиты. Рождение, смерть и потомство дьявола, бесовские наваждения, искушения, козни, адские муки, инкубы и суккубы, ведьмы, одержимые, увлечение магией и его последствия, борьба Церкви с чертом и пр. — все это можно найти на страницах публикуемой нами «энциклопедии» в области демонологии.

Александр Амфитеатров

Культурология / Религиоведение
Новое недовольство мемориальной культурой
Новое недовольство мемориальной культурой

Новая книга немецкого историка и теоретика культурной памяти Алейды Ассман полемизирует с все более усиливающейся в последние годы тенденцией, ставящей под сомнение ценность той мемориальной культуры, которая начиная с 1970—1980-х годов стала доминирующим способом работы с прошлым. Поводом для этого усиливающегося «недовольства» стало превращение травматического прошлого в предмет политического и экономического торга. «Индустрия Холокоста», ожесточенная конкуренция за статус жертвы, болезненная привязанность к чувству вины – наиболее заметные проявления того, как работают современные формы культурной памяти. Частично признавая обоснованность позиции своих оппонентов, Алейда Ассман пытается выстроить такую мемориальную перспективу, в которой ответственность за совершенные преступления, этическая готовность разделить чувство вины и правовые рамки, позволяющие услышать голоса жертв, превращали бы работу с прошлым в один из важных факторов сознательного движения к будущему.

Алейда Ассман , Борис Николаевич Хлебников

Культурология / Научная литература