— Это женский туалет, Волков, выйди немедленно, — она пытается говорить громко, но голос дрожит.Я закрываю за собой дверь, делаю несколько шагов к Александровне. Она оглядывается по сторонам, в поисках пути отступления, но я не позволяю ей даже подумать, прижимаю к умывальнику с одной стороны и к себе с другой. Черт. Как же я скучал по ее запаху и близости. Меня просто уносит в чертов рай.— Чего ты добиваешься, Волков? Ты хоть понимаешь, что сейчас опозорил меня перед классом.— Да брось, Ксения Александровна, все и так в курсе, что я от тебя без ума, я этого и не скрывал, — обхватываю пальцами ее подбородок, поднимаю голову, вынуждая смотреть мне в глаза. Слезы в уголках ее глаз мне душу рвут, все-таки я скот.
Виктория Победа
— Ну здравствуй, Александровна, — я запираю дверь в аудиторию, скрывая нас с Александровной от посторонних глаз. Она буравит меня своими голубыми омутами, и взгляд ее, страхом наполненный, меня убивает просто. Ну чего ты испугалась малышка? Разве я хоть раз тебя обидел? Разве позволил себе причинить тебе боль? А ты позволила. Растоптала практически, уничтожила. — Как жизнь супружеская? Счастлива? Она смотрит на меня, словно я приведение. Нет, Александровна, я вполне реален и очень серьезно настроен. — Ну чего ты молчишь? Счастлива, спрашиваю?
— Отвали от меня, кретин, — я зашипела кошкой, впиваясь ногтями в широкие плечи мажористого придурка. — Ты так вкусно пахнешь, Ангел, — прозвучало непозволительно близко. — Да отпусти же ты меня! — очередная попытка вырваться из сковавших меня оков провалилась с треском. — Ну чего ты сопротивляешься, Кошкина, все равно ведь по-моему будет, — произнес он слишком уверенно. — Или… — он покачал головой. — Или что? — я упрямо взглянула в голубые глаза. — Или вылетишь из универа, как пробка из бутылки, — его губы искривились в мерзкой ухмылке. — Ты же знаешь, кто мой отец?