Автор – по первой своей профессии врач. В Москве был инфекционистом, в Израиле – реаниматором, а в Камбодже, куда его занесла судьба, пришлось заняться целительством, начала которого он познал от магини Джуны. Так что не случайным представляются его «пособие по диетологии» и «пособие для алкоголиков», написанные легко и парадоксально. Эти черты присущи и другим его очеркам и эссе – и о семейной жизни, где немаловажную роль играла его мама, писатель Галина Щербакова, и о таких глобальных материях, как происхождение жизни вообще и на Земле в частности, о возможной участи человека как вида под воздействием неумолимых законов эволюции и т. д.
Александр Евгеньевич Режабек , Александр Сергеевич Щербаков
Можно предположить, что автор книги разделяет убеждение Нобелевского лауреата Дж. М. Кутзее — страсть правит миром: «При отсутствии страсти мир стал бы пустым и бесформенным». Именно скрытые, тайные страсти героев сборника прежде всего определяют их поступки. И великодушные, возвышенные, и ужасающие, преступные. Такова извечная человеческая природа, как бы говорит автор. Согласимся ли мы, читатели, с ним?..
Это первая мемуарная книга о жизни и судьбе известного писателя Галины Щербаковой, прославившейся благодаря повести «Вам и не снилось», экранизированной Ильей Фрэзом и ставшей гимном советских романтиков.Книга, написанная любящим супругом Галины Щербаковой – Александром Щербаковым, не просто приоткрывает дверь в биографию автора, но охватывает целую эпоху советского прошлого, в котором существовала и черпала вдохновение Щербакова. Ее необыкновенная жизнь была похожа на сюжеты ее книг, но порой даже превосходила их по степени парадоксальности и удивительности. Такую Щербакову вы еще не знали!
Александр Сергеевич Щербаков
Что будет, если ты придешь в мир, стоящий на грани клинка? Если ты вырвешься из сетей кукловодов? Если ты сделаешь свой первый шаг?
В брошюре начальник Советского Информбюро А. С. Щербаков анализирует выступление Гитлера 3 октября 1941 года перед населением Германии и разоблачает его ложь о превентивном характере агрессии против СССР и о военных потерях обеих сторон.
Это первая мемуарная книга о жизни и судьбе известного писателя Галины Щербаковой, прославившейся благодаря повести «Вам и не снилось», экранизированной Ильей Фрэзом и ставшей гимном советских романтиков. Книга, написанная любящим супругом Галины Щербаковой Александром Щербаковым, не просто приоткрывает дверь в биографию автора, но охватывает целую эпоху советского прошлого, в котором существовала и черпала вдохновение Щербакова. Ее необыкновенная жизнь была похожа на сюжеты ее книг, но порой даже превосходила их по степени парадоксальности и удивительности.
«Шелопут и фортуна» – продолжение книги «Шелопут и Королева». Вот что о той писал выходящий в Лос-Анджелесе альманах «Панорама». «По всем законам, это должна была быть мемуарная книга. Но получился роман, который можно назвать энциклопедией советской жизни. Только не с вымышленными сюжетом и персонажами, а с реальными. С поворотами, деталями и подробностями, которые не придумаешь… И в то же время – со всеми непреложными компонентами романного повествования». В новой книге, как и в прежней, повторяется подзаголовок – «Моя жизнь с Галиной Щербаковой». Та же героиня, но иные обстоятельства и подробности нашего российского существования.
Можно предположить, что автор книги разделяет убеждение Нобелевского лауреата Дж. М. Кутзее – страсть правит миром: «При отсутствии страсти мир стал бы пустым и бесформенным». Именно скрытые, тайные страсти героев сборника прежде всего определяют их поступки. И великодушные, возвышенные, и ужасающие, преступные. Такова извечная человеческая природа, как бы говорит автор. Согласимся ли мы, читатели, с ним?..
Эта книга – заключительная в серии: «Шелопут и Королева», «Шелопут и фортуна», «Шелопут и прочее». Уход из жизни Галины Щербаковой, любимой подруги и жены автора, внешне самоочевидный, представлялся ему смутным, неясным… И вот к чему приходит он в конце: «В том мае переменилось ВСЕ в нашей бывшей жизни 2010 года. Не для Гали – для меня. Те же обстоятельства, детали. Но они же – и другие… Я был непонятлив, может быть, в самые важные минуты ее жизни. Кружение по спиралям памяти, уводившее то в интимность исповеди, то в детали профессиональной специфики, оказывается, было подчинено упрятанному от меня замыслу». Какому? Об этом – книга.