– Лера, ты умная женщина, давай без скандалов! – поморщился Дима. – Ты же знаешь, это всё несерьёзно!У меня в глазах потемнело от обиды и боли. Каждый второй в гарнизоне про связь буфетчицы и капитана знал, а для него это не серьёзно. Решено, мы сегодня же к маме уедем и плевать, кто что подумает, больше я так не смогу, больше я так не выдержу.– Я не собираюсь с тобой, Дима, скандалить, я сегодня же вещи соберу и к маме в Пермь уеду с Даринкой! Твоя жизнь! Серьёзно, не серьёзно! У нас ничего за столько лет не вышло!Уваров сжал кулаки. Резко вскочил.– А ты пыталась? Ты хоть раз пыталась? Да ничего ты не пыталась! Только всё своего Тимура вспоминала!
Анастасия Леманн , Анна Герц
– Я люблю тебя, цветок мой! Ты моя жизнь, и тебе придётся с этим смириться, Ирис!Я во все глаза смотрела на него. Амир сжал мою руку.– Я разрешу тебе написать родителям, но я хочу, чтобы ты знала: он никогда не любил тебя и поверь, у него давно другая, ты никогда не была ему нужна.Я вспыхиваю.– Ты лжёшь!Амир усмехается.– Хочешь, на, смотри!Он протягивает мне самый модный современный телефон, а у меня, кажется, сейчас ноги откажут, тело становится каменным, а в глазах боль…. Ростислав. Мой Ростислав Белов в этот момент, когда меня похитили, когда мои родители сходят с ума от переживаний, он сейчас на роскошной кровати с красным балдахином, обнимает красивую брюнетку в чёрном.
– Секс нравится? Я слышал, как ты стонешь! Расскажи мне, так же как подо мной, под ним стонала?Я вспыхнула. – Что ты говоришь? Я только тебя ждала, я….Он замахнулся, а я зажмурилась. Нет, он никогда так не поступит.– Ты знаешь, что я не ударю, я никогда не ударю женщину даже такую, как ты!Вздрагиваю.– Ты был и есть у меня первым! Что ты говоришь? В кого ты превратился, Амир?Усмехается. Его черные дьявольские глаза вспыхивают.– Раздевайся! Или тебе помочь?Сердце бешено застучало в груди. Он дьявол, он стал самым настоящим дьяволом во плоти….
Раздался удар. Сильный удар. Я вскочила с кровати и бросилась к двери. Послышался звук падающего тела, а в спальню влетел Гена.– Собирайся и собирай детей, у нас мало времени!Я все понимала. Не задавала лишних вопросов. Да, мне было страшно и за детей, и за себя, и за Гену, но рядом с ним я слабела. Он был сильным и принимал решения.Спустя час мы летели по трассе. По Московской трассе. Леша сладко спал, а Ксюша обеспокоенно смотрела в окно. Я видела, наблюдая за ней в зеркале, что ее что-то тревожит.– Гена, ты бандит? Мама только после операции! У неё рецидив может случиться!– Ксюша!
– Поехали домой!– У меня дежурство до утра!– Какое дежурство? Ты такой стресс перенесла, и я хочу видеть свою жену дома, я соскучился!– Прости. У меня очень сложный пациент, его веду я! Ты знаешь!В глазах Царева мелькнула злость, но он тут же взял себя в руки.– К герою зайдешь? Он жизнь тебе спас!Я слезла со стола.– А ты к Камилле зайдешь?
Анна Герц , Вера Орлова
– Привет, Милана! Что-то случилось?– Случилось! Нам надо серьёзно, Оля, поговорить! Я люблю Павла уже давно, и ты мешаешь! Оль, ты не понимаешь? Он тебя не любит, он с тобой не спит, он меня любит и со мной спит! Вы с Димой слепые что ли?Я отшатываюсь. В глазах темнеет. Что, что она несёт….– Милан, ты чего? Ты пьяная что ли? – тихо спрашиваю её я. – Мы с Пашей и спим, и всё есть у нас! Я беременна! У меня пять недель!
Анна Герц
Внезапно оживает телефон. Я резко, даже не посмотрев, кто звонит, поднимаю трубку.– Алло!– Привет Снегурочка! Маленькая моя прости что так надолго оставил тебя одну! Я возвращаюсь домой!По щекам текут слезы… Леон… Мой Леон… Он жив…– Кто это?В комнату входит Царев, его глаза пылают ненавистью. Я крепче сжимаю телефон.– Прости, не знал, что он рядом!
– Мы ее теряем! Теряем! Васильев, что ты стоишь? Мы теряем ее! Соня! Соня, открывай глаза!Я ничего не слышу и не вижу. Кажется, в этот момент я оглохла и ослепла.– Соня! Ты меня слышишь? Соня! Девочка!Я с трудом разлепляю веки. Так больно все лицо горит огнем. Боль. Адская боль. Я не могу ее больше терпеть.– Соня, девочка! Ты только держись!Знакомый голос. Верестов, наш лучший хирург.– Соня малышка, держись! Сонечка, с тобой все будет хорошо! Этого подонка накажут, Сонечка моя!Я закрываю глаза. Такая боль…. Кажется, это конец….
Анна Герц , Вера Орлова , Наталья Оско
– Ты мужу передала мои слова? – Нет!– Он у любовницы своей был! Любит другую, когда ты под боком с такой жопой и такой фигурой? Я бы тебя….Я вспыхнула. Вот это уже было слишком. Почувствовала, как краснею, как щёки залила краска. Только этого не хватало.– Я прошу прощения, если у вас всё, я могу идти? Ваши эротические фантазии мне неинтересны!Сделала шаг, как он резко перехватил меня за локоть и пристально посмотрел мне в глаза.– Ты что думала, я тебя не узнаю?
– Володь, я, наверное, пойду! Решите все с женой раз и до конца!!!!Огромные синие глаза его любовницы прожигают насквозь. Светлана едва стоит на ногах, так ей все это противно, так низко купаться в этих помоях.Хочется просто развернуться и бежать, бежать от него, из этого дома, ставшего ей таким ненавистным… Бежать… Но она не может. Здесь сын, здесь ее пятилетний сын.– Да нет, Кристина, останься! Мы не закончили! А Лана может посмотреть или присоединиться, если захочет! Со здоровьем у меня полный порядок, девочки, меня и на двоих хватит!!У Светланы темнеет в глазах… Поддонок… Какой же он подонок, как она его ненавидит.
– Что врач написал?Родион теряется.– Перестань!– Что перестань? Это мой диагноз, ты скажи мне!Гунченко отворачивается.– Клара ты пойми, это страшно… Всем страшно… Детям, мне…Я усмехаюсь. А мне не страшно? Умирать же им, а ни мне. Молча иду в сторону школы. В классе, когда я захожу, вся оживлённость пропадает. Смешно. Все знают про мой диагноз. Все. Сажусь за парту и молча смотрю на классную руководительницу. Она что-то объясняет, рассказывает, а я молчу. Чувствую себя хуже некуда.– Ксения очень неусидчивая последнее время! – Может из-за болезни мамы?
– Макс, это кто?Дверь на кухню плотно закрыта, а я стою, прижавшись к стене. Сердце бешено стучит, бокал вина вот-вот выпадет из рук.Я просто не могу в это поверить. В соседней комнате сидят и ждут своей дальнейшей участи трое детей. Трое….– Дети! – равнодушно пожимает плечами муж.– Какие дети? – шепотом спрашиваю я. – Это не просто дети, это твои дети, Кологривый! Твои!