— Ты прав, Руслан, — отпив глоток вина, соглашаюсь с ним. — Ты козлина. И с этим ничего не поделать. Просто оставь меня в покое. Я не хочу никакого продолжения, понимаешь? Мне не нужно ни подарков, ни твоих извинений, ни цветов. Ничего. Ты уничтожил что-то более важное внутри меня. И своими нелепыми неискренними извинениями продолжаешь это делать. Ты хочешь потешить своё самолюбие, я всё понимаю. Можешь всем сказать, что ты меня бросил. Главное, оставь меня. — Нет, Ева. Я люблю тебя, — он кладёт цветы на стол. Сейчас будет в ход пускать все свои чары. — Ты же мой любимый котик. — Да. Ещё есть зайчики, птички и прочее. Весь зоопарк собрал, Давыдов. — Ну, Ева, я понимаю, что ты злишься, но ты ведь тоже меня любишь, — подходит ближе и тянется к губам. Я уворачиваюсь. — Руслан, ты ещё не понял? Оставь меня. — Нет, Ева. — Насильно будешь заставлять? Привяжешь к себе? Что будешь делать? — Ты простишь меня, вот увидишь, — говорит так, что я даже ёжусь.
Асия Шаманская
После смерти родителей и бабушки жила беспечно, познав скоротечность человеческой жизни. Училась в институте, летала на обруче и шесте, ни на кого не оглядываясь, пока голубые глаза не начали прожигать меня насквозь. Марк Словецкий — крупный бизнесмен и друг моего работодателя, который захотел со мной познакомиться. Его совсем не смущает, что в мои планы это не входило. Собственно, как не входило и влюбиться за пару встреч.
После смерти родителей и бабушки жила беспечно, познав скоротечность человеческой жизни. Училась в институте, летала на обруче и шесте, ни на кого не оглядываясь, пока голубые глаза не начали прожигать меня насквозь.Марк Словецкий — крупный бизнесмен и друг моего работодателя, который захотел со мной познакомиться. Его совсем не смущает, что в мои планы это не входило. Собственно, как не входило и влюбиться за пару встреч.
Несколько лет назад она бросила меня, а я улетел учиться в надежде забыть её. Со временем боль притупилась, и я вернулся на Родину. Но, оказывается, сложно бежать от такого ненавистного прошлого, когда у вас общие друзья, а она теперь встречается с братом твоего друга, которого ты видел пару раз мельком. Самое паршивое, что даже спустя два года и, несмотря на её поступок, я что-то чувствую к ней. И, кажется, это вовсе не ненависть.
— Ты знаешь, наверное, ты был прав, — выдыхаю я. — Мы перешли черту. И сделали это зря. Я больше не могу. — Вик, Вик, Вик, стой, — идёт ко мне Тимур, понимая, что это конец нашей красивой истории. — Нет, — выставляю руку вперёд. — Нет. Это слишком. Я думала, у меня получится, но нет. Ты можешь видеться с Русланом, но между нами больше ничего. Я благодарна тебе за всё, и, главное, за него. Продолжу работать на тебя, но на этом точка. Сын и рабочие отношения, как ты и хотел. — Нет, малышка, пожалуйста, — хватает меня Тимур, прижимая к себе, целует глаза, нос, щёки, губы, но я стою, как тряпичная кукла. — Я не смогу без тебя, ты слышишь? — А я и с тобой не могу, — безжизненно говорю, смотря в сторону, смиряясь с концом.