Может ли спустя шестьдесят лет после войны, из труднодоступного горного района вещать таинственная радиостанция, где ведущий – немецкий альпинист из пропавшего на Кавказе секретного отряда «Космонавты Гитлера»? Может ли этот голос оказать влияние на крах Империи? Есть ли связь между таинственным братством, скупающим и уничтожающим книги фашистской тематики, и загадочным «письмом счастья»?Заплутавшие во времени «почтальоны»…Не постучат ли они завтра в твою дверь?
Юрий Владимирович Невский , Юрий Невский
А. Я. Лапутин , М. Матвеев , Н. Л. Бухаров , Юрий Невский , Я. Е. Киселёв
Эта РєРЅРёРіР° для молодых. Для тех, РєРѕРјСѓ бьет РІ лицо ветер странствий. Кто жаждет покорять ледяные вершины, нырять Рё аквалангом Рё прорываться РІ глубины РљРѕСЃРјРѕСЃР°. Для тех, кто готов СЃРІРѕРёРј светом затмевать посланцев тьмы, адептов глупости Рё пошлости.Эта РєРЅРёРіР° для зрелых, РЅРµ растративших внутреннего РѕРіРЅСЏ.Эта РєРЅРёРіР° для интеллектуалов, для тех, кто превыше всего ценит изысканную, благоуханную СЂСѓСЃСЃРєСѓСЋ РїСЂРѕР·Сѓ.Эта РєРЅРёРіР° тебе РІ РґРѕСЂРѕРіСѓ — Р РћРњРђРќРўР
Юрий Невский
Слышишь ли? Видишь? - вот и опять зимы бесконечной браслеты обвили запястья, ночные с изморозью перстни украсили пальцы, крест черных дорог лег на груди с витым шнуровом дней синей тоски. Только сморгнет крупчатку обресничье темное елей, струнно задышат сосны - цыганские иглы, заткнутые в холстинную сурову неба, да ветер-поземщик разметает бег и храп своих мохноногих лошадок...- на жемчужном ободке глазного яблока леса живу я, душа затянута серебряными нитями из господней, знать, бороды. Верхняя Березовка - узкий нож долины в шитых блескучим бисером снеговых ножнах залег от меня, а там и все жители: малая горстка огней, узорье вен простуженных речушек, стеклянные трубочки дорог, где ртутным столбиком тепла ползет, пробираясь, наш местный, уважаемый автобус. И что там?! - где там Колыма, Магадан, Чукотка, Курилы? - я здесь, не дотянуться, и вытянув руки, до иззубренного края Урала, ватного снежья Среднерусской полосы, церквух и равнин... Волки - не волки, дичалые, городские псы метут свой след, воспалением обкладывая миндалины поселковых окраин, злопамятно-хищным клыком прерывая артерии припозднившихся жизней, кружево торных тропок, саму память, связующую с людским непостоянством. Беглые солдаты или зеки живут в пустующих отголоском июльского полдня дачах, грея руки у самодельных "козлов", а псы их не тронут, блюдя профессиональную учтивость, да тех находят окоченевшими или убитыми током, угорают опять же, травятся, от пуза дорвавшись до летних запасов рачительных дачников: малинового варенья и грибов. Живу на Правительственной даче, печи топлю, беспрестанно включаю электричество. Выхолощен морозом дом - большущий розовый призрак, да и печи положены неправильно: нет стародавних мастеров. Всего лишь две настольные книги: "Эксплуатация отопительных систем" и "Американский сельский дом" (на английском) коротят вечера перебежечками букв. Но не черствеет хлеб, и вода здесь не портится, нет никаких чужеродных электромагнитных полей - благодать!.. Дровишки колоть знаете как? Поначалу овчинно-доховым увальнем выцарапаешься на мороз, тупо тюкаешь ухмыляющиеся поленца...- а уж злоба подгонит неспешное колыхание сердца - к черту доха! В свитерке сподручнее пластать вертлявое желто-горчичное смолье; свитер пластырем проклеит спину - рубашковой грудью, всем весом ударного механизма тела ныряешь с откоса за серебристой рыбиной обуха, продолжая дугу, полукруг, полулет тончайшего вызвона певческой стали...