Юз Алешковский
Сергей Бочаров: …В позапрошлом веке было такое – «Среди долины ровныя…», «Не слышно шуму городского…», «Степь да степь кругом…». Тогда – «Степь да степь…», в наше время – «Товарищ Сталин, вы большой ученый». Новое время – новые песни. Пошли приписы- вать Высоцкому или Галичу, а то кому-то еще, но ведь это до Высоцкого и Галича, в 50-е еще годы. Он в этом вдруг тогда зазвучавшем звуке неслыханно свободного творче- ства – дописьменного, как назвал его Битов, – был тогда первый (или один из самых первых).«Интеллигенция поет блатные песни». Блатные? Не без того – но моя любимая даже не знаменитый «Окурочек», а «Личное свидание», а это народная лирика. Обоев синий цвет изрядно вылинял, в двери железной кругленький глазок, в углу портрет товарища Калинина, молчит, как в нашей хате образок … Дежурные в глазок бросают шуточки, кричат ЗК тоскливо за окном: – Отдай, Степан, супругу на минуточку, на всех ее пожиже разведем . Лироэпос народной жизни. Садись, жена, в зелененький вагон…В те 60-е бывало так, что за одним столом исполняли свои песни Юз Алешковский (не под гитару, а под такт, отбиваемый по столу ладонями) и Николай Рубцов. И после «Товарища Сталина» и «Советской пасхальной» звучали рубцовские «Стукнул по карману – не звенит…», «Потонула во мгле отдаленная пристань…» (Я в ту ночь позабыл все хорошие вести, все призывы и звоны из кремлевских ворот, я в ту ночь полюбил все тюремные песни, все запретные мысли, весь гонимый народ… – впрочем, это до- письменное нельзя прописывать текстом вне музыкального звука). Аудиторию же составляли Владимир Соколов, Вадим Кожинов, Лена Ермилова, Ирина Бочарова, Ирина Никифорова, Андрей Битов, Герман Плисецкий, Анатолий Передреев, Станислав Куняев, Владимир Королев, Георгий Гачев, Серго Ломинадзе… Попробуем представить уже лет 15 спустя эту компанию за одним столом
Этот человек, (Ю. Алешковский) слышащий русский язык, как Моцарт, думается, первым – и с радостью – признает первенство материала, с голоса которого он работает вот уже три с лишним десятилетия. Он пишет не «о» и не «про», ибо он пишет музыку языка, содержащую в себе все существующие «о», «про», «за», «против» и «во имя»; сказать точнее – русский язык записывает себя рукою Алешковского, направляющей безграничную энергию языка в русло внятного для читателя содержания. Алешковский первым – и с радостью – припишет языку свои зачастую ошеломляющие прозрения, которыми пестрят страницы этого собрания, и, вероятно, первым же попытается снять с языка ответственность за сумасшедшую извилистость этого русла и многочисленность его притоков.И. Бродский
Юз Алешковский , ЮЗ АЛЕШКОВСКИЙ
Рассказ Юза Алешковского из сборника «Кыш и Двапортфеля».
«Вот послушай. Я уж знаю: скучно не будет. А если заскучаешь, значит, полный ты мудила и ни хуя не петришь в биологии молекулярной, заодно уж и в истории моей жизни. Вот я перед тобой мужик-красюк, прибарахлен, усами пошевеливаю, как кот, словивший мышь, «волга» бегает, хата, заметь, кооперативная, а жена – скоро кандидат наук, главное, любовь ведь свыше нам дана, замена счастию она, примерно так сказал тот же Пушкин…»
«Щедрость Юзова дара выразилась в количестве написанного и сочиненного им, в количестве осчастливленных им читателей и почитателей. Благодаря известным событиям творчество Юза вышло из подполья, и к ардисовским томикам добавились скромные и роскошные издания на исторической родине. Его прочли новые поколения, и, может быть, кто-то сумел преуспеть в бизнесе, руководствуясь знаниями о механизмах, управляющих процессами, происходящими в нашем славном отечестве, почерпнутыми из его книг. А может быть, просто по прочтении – жить стало лучше, жить стало веселее».Ольга Шамборант
Юз Алешковский (1929–2022) – русский писатель и поэт, автор популярных «лагерных» песен, которые не исполнялись на советской эстраде, тем не менее обрели известность в народе, их горячо любили и пели, даже не зная имени автора. Перу Алешковского принадлежат также такие произведения, как «Николай Николаевич», «Маскировка», «Кенгуру» и др., которые тоже снискали народную любовь, хотя на родине писателя большая часть их была издана лишь годы спустя после создания. По словам Иосифа Бродского, в лице Алешковского мы имеем дело с уникальным типом писателя «как инструмента языка», в русской литературе таких примеров немного: Николай Гоголь, Андрей Платонов, Михаил Зощенко… «Сентиментальная насыщенность доведена в нем до пределов издевательских, вымысел – до фантасмагорических», – писал Бродский, это «подлинный орфик: поэт, полностью подчинивший себя языку и получивший от его щедрот в награду дар откровения и гомерического хохота».
Роман-Мечта-Рецепт… Роман – признание в любви Творенью в целом и отдельным его «терновым венцам» в частности. Курс наиновейшей истории с элементами анализа, исполненный в фирменном юзовом «оригинальном жанре». «Предпоследняя» попытка сформулировать свои зрелые мысли как можно ближе к своим перезрелым чувствам, лирическим, трагическим, провидческим, религиозным… создать иероглиф, описывающий всю полноту ощущения своего пребывания на земле между двумя вечностями… Ольга Шамборант.
В эту книгу входят замечательная повесть "Черно-бурая лиса" и четыре рассказа известного писателя Юза Алешковского. Во всех произведениях рассказывается о ребятах, их школьных делах, дружбе, отношениях со взрослыми. Но самое главное здесь — проблема доверия к подрастающему человеку.
Рассказ Юза Алешковского «Замерзшая рябинка» был опубликован в журнале «Пионер» № 11 за 1961 год.
Маленький щенок Кыш пока еще ничем не выдающаяся собака. Но для ее хозяина, Алеши Сероглазова, она самая умная, самая преданная собака на свете. Первокласснику Алеше, для которого началась совсем новая жизнь школьника, и любопытному Кышу трудно не попасть в разные передряги. Но она кончаются благополучно, потому что в самый трудный момент Алеша не предал Кыша, а Кыш верил, что настоящий друг Алеша выручит его из беды.
Окончательная редакция стихотворения "Собачьи стихи" Юза Алешковского, работу над которыми он завершил в 2010 году.
Юз Алешковский (1929) - русский писатель. С 1979 года в эмиграции. Предлагаемый вашему вниманию сборник содержит две повести Юза Алешковского: "Николай Николаевич" (фантастическая, о воре, доноре спермы, написана в 1971 году) и "Маскировка". Насыщенные просторечной и нецензурной лексикой сказы комедийно и гротескно раскрывают контраст между пропагандистским мифом о советской действительности и неприглядной реальностью.
Журнальный вариант повести Юза Алешковского «Дедушка и музыка». Повесть опубликована в журнале «Костер» №№ 6–8 в 1967 году.
Рассказ Юза Алешковского «Знаменитая избушка у Антонова колодца» был опубликован в журнале «Костер» № 9 за 1968 год.
Неделя у Алёшки не задалась с самого начала: уроки в школе оказались скучнее некуда, да ещё и прозвище обидное от одноклассников получил – Двапортфеля. Но после появления в семье Сероглазовых щенка по кличке Кыш жизнь мальчика заиграла новыми красками. Теперь Алёшку и его четвероногого друга ждёт немало весёлых приключений: им предстоит поймать вора журналов, вызвать местного хулигана на дуэль и даже провести целое детективное расследование на каникулах в Крыму!В сборник «Всё о Кыше, Двухпортфелях и весёлых каникулах» Юза Алешковского входят эти и другие истории о жизни школьников. Очаровательные в своей простоте, рассказы и повести придутся по душе как детям, так и взрослым.
Рассказ Юза Алешковского «Два билета на электричку» был опубликован в журнале «Пионер» № 10 за 1960 год.
Произведения Юза Алешковского, представленные в этом томе, – признанная классика, золотой фонд русской литературы: «Николай Николаевич», «Кенгуру», «Маскировка», «Рука». Они написаны ещё в прошлом веке, но не утратили своей актуальности. Цитаты из них можно использовать как к происходящим вокруг событиям, так и к тем, которые в России ещё будут происходить…
Использование ненормативной лексики, убийственная ирония и самоирония делают его творчество близким и любимым, а многие песни Алешковского считаются народными. "Романы «Рука», «Кенгуру», минироман «Николай Николаевич», повесть «Маскировка» – самые смелые и самые свободные от советского духа антисоветские произведения, потому что власть не только виртуозно и полностью разоблачена, но и голая – осмеяна, что для объекта бывает, видимо, особенно обидно. Юз указал Соньке ее место – у параши, исходя из онтологических и эстетических соображений. Ибо нельзя рассуждать о Юзе, о значении его творчества и не назвать по имени или даже по имени-отчеству главную героиню большей части его сочинений. Даже если о ней, как о божестве дикарей, не произносится ни слова прямо, она, советская власть, или Софья Власьевна, стоит за всем происходящим. Возмутительница спокойствия, щедро снабжающая материалом, достаточным для зашкаливания всех органов чувств, для постоянного эмоционального накала, для почти что панического желания выразить свои непосильные впечатления. Пожалуй, это характеристика Музы. Только тут у окошечка Отдела выдачи виз я наконец по-настоящему осознала, что он держал в руках, отваливая из СССР. Кроме «памятника литературы», ставшего гениальным дебютом Юза в прозе, – «Николая Николаевича», таких блестящих сатирических и пророческих сочинений, как роман «Кенгуру» и повесть «Маскировка», к этому времени Юз уже написал свой главный труд – роман «Рука». Это практически пословица: с «Рукой» в руках – век свободы не видать. «Руку» до сих в каком-то смысле страшно читать." Ольга Шамборант.
Роман Юза Алешковского «Рука» (1977, опубл. 1980 в США) написан в форме монолога сотрудника КГБ, мстящего за убитых большевиками родителей. Месть является единственной причиной, по которой главный герой делает карьеру в карательных органах, становится телохранителем Сталина, а кончает душевной опустошенностью...
Авантюрная повесть «Кенгуру», написанная в 1981 году русским писателем Алешковским, рассказывает о поздней сталинской эпохе.
Лев Лосев: "Больше всего я люблю «Синенький скромный платочек» (1982). Помню, как начал читать в первый раз и почти сразу перешел на чтение вслух – невозможно было отказать языку, гортани в таком празднике. …И написал автору: «Я начал читать, и мне очень понравился тон и необыкновенное мастерство языка… exubОrance образов, красок, характерных выражений, которая вас опьяняет и увлекает. Много лишнего, несоразмерного, но verve и тон удивительны». Нет, это не я написал Алешковскому, это мой тезка, Лев Николаевич Толстой, написал Николаю Семеновичу Лескову. Цитату я выбрал из статьи Эйхенбаума о Лескове («Чрезмерный писатель»). В этой статье развивается важный тезис о неотделимости литературного процесса от общеинтеллектуального, в первую очередь от развития философской и филологической мысли. Новое знание о природе языка и мышления открывает новые перспективы воображению художника, а по ходу дела соз- даются и новые правила игры. В середине двадцатого века распространилось учение о диалогизме, иерархии «чужого слова» у Алешковского становятся чистой поэзией. В «Платочке» смешиваются экзистенциальное отчаяние и бытовой фарс, и результат реакции – взрыв. Подобным образом в трагическом Прологе к «Поэме без героя» проступает «чужое слово» самой смешной русской комедии:…А так как мне бумаги не хватило,Я на твоем пишу черновике.И вот чужое слово проступает…
«Мы тут наверху боремся за то, чтобы наш город Старопорохов выглядел самым грязным, самым аморальным и самым лживым городом нашей страны. Маскируемся, одним словом, а под нами делают водородные бомбы, и товарищ иностранец, разумеется, ни о чем не догадывается. Сам я маскировщик восьмого разряда. Мое дело – алкоголизм. Бригадир. Как получка, так моя бригада надирается, расходится по городу, балдеет, буянит, рыла чистит гражданам, тоже маскировщикам по профессии, а я как старшой должен завалиться на лавочке возле Ленина и дрыхнуть до утра.»