Маргарита Мажник , Маргарита Петровна Мажник , Николай Павлович Воронов , Хьелль Аскильдсен
После катастрофы климат планеты сильно изменился. На руинах старого мира чудом сохранился последний город. Человечество учится жить по новым правилам и законам.В этой истории главный герой начинает свой путь с обычного заключенного в холодной яме. Под воздействием нового несправедливого порядка его поведение, мысли и мировоззрение меняются. Сможет ли он выбраться и обуздать свою жажду власти?
Антон Акулов , Хьелль Аскильдсен
Грейс А. Огот , Грейс Огот , Хьелль Аскильдсен
Хьелля Аскильдсена (1929), известного норвежского писателя, критики называют «литературной визитной карточкой Норвегии». Эта РєРЅРёРіР° — первое серьезное знакомство СЂСѓСЃСЃРєРѕРіРѕ читателя СЃ творчеством Аскильдсена. Р' СЃР±РѕСЂРЅРёРє вошли роман Рё лучшие рассказы писателя разных лет.Перевод СЃ норвежского Рћ. ДроботСОДЕРЖАНР
Хьелль Аскильдсен
Хьелля Аскильдсена (1929), известного норвежского писателя, критики называют «литературной визитной карточкой Норвегии». Эта книга — первое серьезное знакомство русского читателя с творчеством Аскильдсена. В сборник вошли роман и лучшие рассказы писателя разных лет.
Хьелля Аскильдсена (1929), известного норвежского писателя, критики называют «литературной визитной карточкой Норвегии». Эта книга – первое серьезное знакомство русского читателя с творчеством Аскильдсена. В сборник вошли роман и лучшие рассказы писателя разных лет.
Хьелля Аскильдсена (1929), известного норвежского писателя, критики называют «литературной визитной карточкой Норвегии». Эта книга - первое серьезное знакомство русского читателя с творчеством Аскильдсена. В сборник вошли роман и лучшие рассказы писателя разных лет.
– И уроки ты делаешь кое-как. Пообедаешь и тут же убегаешь. Чем ты там в лесу занимаешься? – Говорю тебе, гуляю. – Смотришь на деревья и слушаешь пение птиц? – Это тоже плохо? – Только смотришь да слушаешь? Ты уверен? – А что еще? – Тебе лучше знать. И вообще, что ты все один да один. Так и свихнуться недолго. – Ну и ладно. – Не смей разговаривать с матерью в таком тоне! – А может, мне хочется свихнуться! – Только попробуй! Она шагнула к нему. Он равнодушно ждал. Она смазала ему рукой по щеке. Он не шелохнулся. – Если ты еще раз ударишь меня, я чертыхнусь, – сказал он. – И не посмеешь! – сказала она и снова хлестнула его по щеке. – Дьявол, – сказал он. – Дьявол всех задери.
Колея, которая тянется в сторону дубравы, начинается от заднего крыльца дома. Миновав угол пристройки, метров через шестьдесят она сворачивает вправо, на юго-восток, и исчезает среди деревьев. Ингрид Лангбакке сидит за столом на кухне, читает газету и курит. Одно из кухонных окон смотрит на колею и дубраву. В очередной раз подняв глаза от газеты, она видит на изгибе дороги человека. Начало мая, на деревьях распускаются почки. Человек не двигается. Это мужчина. Она уже видела его на том же самом месте, так же скрытого стволами деревьев, три дня назад. Сделай он еще пару шагов, она сумела бы рассмотреть его.
На самом деле, нет, это я неудачно начал, я ведь не претендую... я хотел бы только предложить версию, собственную версию, потому что я видел все своими глазами, правда, с такого расстояния, что сейчас мне нечего было бы рассказать, когда бы не отцовский бинокль, который мне строго-настрого запрещалось нацеливать на людей, – это был телескоп, поэтому я видел все вверх ногами, но к этому приспосабливаешься. Я все видел, но ничего не слышал; мне было шестнадцать лет, отец уехал в Ирландию на конгресс, мать отлучилась к подруге, стояло бабье лето: едва начался сентябрь, и я принес из кабинета бинокль и стал нарушать отцовский запрет – она сидела с сигареткой в руке и читала тоненькую книжку; никогда прежде я не приближался к ней так вплотную – и я сполна осознал значение слов, которые отец начертал на футляре бинокля, мне кажется, чернилами: «Даже если ты чист помыслами, остерегайся бинокля». Я видел ее однажды раньше, тоже в бинокль, но в тот раз она не дала мне времени – срезала три розы и ушла; чтобы по-настоящему проникнуть в человека, надо разглядывать его долго, а она в тот раз больше не появилась, хотя я терпеливо ждал.
Он стоял у окна своей квартиры на третьем этаже и глядел на улицу, подъехала полицейская машина и запарковалась на той стороне. Из нее вышли двое. Ясно, за кем они, подумал он, не впервой. И остался у окна посмотреть, как будут выводить. Тут раздался звонок в дверь. Это были они.