Р
Хосе Ортега-и-Гассет
В издание вошли сочинения двух испанских классиков XX века — философа Хосе Ортеги-и-Гассета (1883–1955) и писателя Пио Барохи (1872–1956). Перед нами тот редкий случай, когда под одной обложкой оказываются и само исследование, и предмет его анализа (роман «Древо познания»). Их диалог в контексте европейской культуры рубежа XIX–XX веков вводит читателя в широкий круг философских вопросов.«Анатомия рассеянной души» впервые переведена на русский язык. Текст романа заново сверен с оригиналом и переработан. Научный аппарат издания включает в себя вступительную статью, комментарии к обоим произведениям и именной указатель.Для философов, филологов, историков и культурологов.
Пио Бароха , Хосе Ортега-и-Гассет
Совместная книга двух выдающихся французских мыслителей — философа Жиля Делеза (1925–1995) и психоаналитика Феликса Гваттари (1930–1992) — посвящена одной из самых сложных и вместе с тем традиционных для философского исследования тем: что такое философия? Модель философии, которую предлагают авторы, отдает предпочтение имманентности и пространству перед трансцендентностью и временем. Философия — творчество — концептов" — работает в "плане имманенции" и этим отличается, в частности, от "мудростии религии, апеллирующих к трансцендентным реальностям. Философское мышление — мышление пространственное, и потому основные его жесты — "детерриториализация" и "ретерриториализация".Для преподавателей философии, а также для студентов и аспирантов, специализирующихся в области общественных наук. Представляет интерес для специалистов — философов, социологов, филологов, искусствоведов и широкого круга интеллектуалов.Издание осуществлено при поддержке Министерства иностранных дел Франции и Французского культурного центра в Москве, а также Издательства ЦентральноЕвропейского университета (CEU Press) и Института "Открытое Общество"
Жиль Делез , Жиль Делёз , Пьер-Феликс Гваттари , Феликс Гваттари , Хосе Ортега-и-Гассет
Как писал испанский философ, социолог и эссеист Хосе Ортега-и-Гассет, «от культуры в современном мире остался лишь легкий аромат, – уходящий и уже трудноуловимый». Цивилизация, основанная на потреблении и эгоистическом гедонизме, порождает деградацию общественных и культурных идеалов, вырождение искусства. В то же время Гассет пытается найти особую эстетику распада, которую он видит в модерне. Эту тему продолжает Морис Бланшо, французский писатель, мыслитель-эссеист, пытаясь найти антитезу массовой культуре. Произведения Гассета и Бланшо отличаются не только философской глубиной и содержательностью, но и прекрасным литературным стилем, что всегда привлекало к ним читательский интерес.
Морис Бланшо , Хосе Ортега-и-Гассет
В сфере искусства, любви или идеи от заявлений и программ, я полагаю, нет большого толка. Что касается идей, подобное недоверие объясняется следующим: размышление на любую тему – если это по-настоящему глубокое и положительное размышление – неизбежно удаляет мыслителя от общепринятого, или расхожего, мнения, от того, что в силу более веских причин, чем вы теперь могли бы предположить, заслуживает название "общественного мнения", или "тривиальности". Любое серьезное умственное усилие открывает перед нами неизведанные пути и уносит от общего берега к безлюдным островам, где нас посещают необычные мысли. Они плод нашего воображения. Так вот, объявление или программа заранее уведомляют нас о результатах, ни словом не обмолвившись о пути, который привел к их открытию. Но, как мы вскоре убедимся, мысль, оторванная от ведущего к ней пути, напоминает остров с крутыми берегами; это абстракция в наихудшем смысле слова, поэтому она недоступна пониманию. Что пользы в самом начале исследования воздвигать перед публикой неприступный утес нашей программы, то есть начинать с конца?
Лекции.
Игорь Соболев , Хосе Ортега-и-Гассет
Раздумывая о соотношении внешнего мира и человеческой сущности, добре и зле, любви как основе житии, он пытается воссоздать художественно-философский облик своей родины. Что она такое - Испания, «это плоскогорье европейского духа»? Символами ее удивительного своеобразия становятся безумный идальго Дон Кихот. От этих свершений испанского духа отталкивается мысль автора, сворачивающаяся в жесткий контур философской теории - теории, которая станет достоянием XX века.
Эссеистика Хосе Ортеги-и-Гассета (1883-1955), собранная в настоящей книге, знакомит со взглядами испанского философа на феномен любви. Это не только философия, но и история, психология, наконец, социология любви. В то же время значительная часть работ Ортеги, посвященных природе любви, напоминает разрозненные страницы всемирной Истории женщин. Произведения, включенные в эту книгу, кроме составленного самим философом сборника «Этюды о любви» и эссе «Увертюра к Дон Жуану», публикуются на русском языке впервые.
Р' данном издании, включающем РІ себя СЌСЃСЃРµ «Три картины Рѕ вине», собраны работы РѕРґРЅРѕРіРѕ РёР· выдающихся мыслителей XX столетия РҐРѕСЃРµ Ортеги-Рё-Гасета, показывающие РєСЂРёР·РёСЃ западного общества Рё культуры РІ прошлом веке. Ортега-Рё-Гасет убедительно доказывал, что отрыв цивилизации, основанной РЅР° потреблении Рё эгоистическом гедонизме, РѕС' национальных корней Рё традиций ведет Рє деградации общественных Рё культурных идеалов, Рє вырождению искусства. Р
Как писал испанский философ, социолог и эссеист Хосе Ортега-и-Гассет, «от культуры в современном мире остался лишь легкий аромат, – уходящий и уже трудноуловимый». Цивилизация, основанная на потреблении и эгоистическом гедонизме, порождает деградацию общественных и культурных идеалов, вырождение искусства. В то же время Гассет пытается найти особую эстетику распада, которую он видит в модерне. Эту тему продолжает Морис Бланшо, французский писатель, мыслитель-эссеист, пытаясь найти антитезу массовой культуре.Произведения Гассета и Бланшо отличаются не только философской глубиной и содержательностью, но и прекрасным литературным стилем, что всегда привлекало к ним читательский интерес.
В данном издании, включающем в себя эссе «Три картины о вине», собраны работы одного из выдающихся мыслителей XX столетия Хосе Ортеги-и-Гасета, показывающие кризис западного общества и культуры в прошлом веке. Ортега-и-Гасет убедительно доказывал, что отрыв цивилизации, основанной на потреблении и эгоистическом гедонизме, от национальных корней и традиций ведет к деградации общественных и культурных идеалов, к вырождению искусства. Исследуя феномен модернизма, которому он уделял много внимания, философ рассматривал его как антитезу «массовой культуры» и пытался выделить в нем конструктивные творческие начала. Работы Ортеги-и-Гасета отличаются не только философской глубиной и содержательностью, но и прекрасным литературным стилем, что всегда привлекало к ним читательский интерес.Перевод Журавлева О. В.
«…Посмотрим правде в глаза: «Дон Кихот» – нечто двусмысленное. Все дифирамбы, пропетые в его честь, – не что иное, как мыльные пузыри. «Знатоки» «Дон Кихота» и так называемые «специалисты по Сервантесу» так и не смогли проникнуть в глубоко двусмысленную природу этого великого сочинения. А может быть, «Дон Кихот» только шутка? Тогда над чем же посмеялся Сервантес? В забытой Богом, бескрайней и безлюдной Ла Манче долговязая фигура Дон Кихота напоминает некий вопросительный знак, который и присно, и ныне, и во веки веков будет хранить тайну нашей Испании – тайну нашей исконной двусмысленности. Так над чем же смеялся несчастный сборщик налогов, к тому же заключённый в тюрьму? Да и вообще, что означает любая шутка? Неужто во всякой насмешке есть только негативная установка? Ясно одно: я ещё не встречал книги, которая содержала бы в себе такое количество символизма, знаменующего смысл человеческой жизни. И наоборот, мне не попадалось ни одного сочинения, которое бы заключало в себе столь мало ключей, пригодных для его истолкования.…Тревога, которую первыми почувствовали трепетные греки и которая затем распространилась средь народов Европы, обернулась стремлением создать что-то надёжное. Культура – есть уверенность в противовес сомнению, защита от ударов судьбы. Культура – не вся жизнь, а лишь момент надёжности, ясности, уверенности. Вот почему открытое эллинами понятие стало действенным инструментом – не подменяющим собой жизненную спонтанность, а наоборот, её укрепляющим.Ничто не требует такого героизма – иначе говоря, решимости духа – как верность отдельным подробностям жизни. Нужно, чтобы возможность геройского поступка скрыто жила во всём, и чтобы каждый, кто, не зная уныния, мотыжит землю в своём саду, надеялся: вот сейчас из неё ударит родник. Для Моисея любая скала водоносна.Иными словами, любовь – это всегда расширение личности, которая вбирает в себя внешнее, смешивается с ним. Эта взаимосвязь, взаимопереплетение заставляют тебя проникать в самые глубины любимого существа. Его ощущаешь целиком, и потому любимый раскрывается перед тобой во всей полноте значимости. И тогда начинаешь понимать, что само любимое – тоже лишь часть другого, без которого не может и с которым накрепко связано. Незаменимое для твоей любви становится незаменимым и для тебя. Тем самым любовь связывает одно с другим и всё на свете – с тобой, и мир предстаёт теперь прочным и нерушимым целым…»