Константин Сергеевич Соловьев

Нейро-панк (СИ)

Мир далекого будущего не дал ни летающих машин, ни супер-компьютеров, ни межпланетных полетов. Единственное, что он дал человечеству - нейро-терминал. Устройство, способное редактировать нейроны головного мозга. Редактировать саму человеческую личность - ее склонности, привычки, предпочтения, все то, что делает нас индивидуальными. С этого момент началась новая жизнь для Земли. Больше нет стран - люди живут в городах-государствах "Фуджитсу", "Сони", "Эппл". Больше нет неорганизованной преступности: Мафия здесь - уважаемая и вполне легальная компания. И, главное, больше нет многочисленных проблем, связанных с эмоциями и разногласиями. Ведь всегда можно купить модную в этом сезоне улыбку или мимику кино-звезды. Можно скроить свою личность заново, используя достижения рынка нейро-софта - избавиться от не устраивающих черт характера, заменить старые привычки новыми, привить себе чувство юмора или вкус к хорошему вину. Ведь человеческая личность в этом мире - не более, чем совокупность нейро-модулей, каждый из которых хранит частичку разработанной инженерами чужой индивидуальности. За великим множеством этих частичек не каждый уже помнит свою настоящую личность... Детектив Соломон Пять идет по следу таинственного нейро-хакера, который взламывает чужие сознания и похищает у людей кусочки их личности.

Константин Сергеевич Соловьев

Избранный

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Немного удачи

Джейн Смайли , Егор Альтегин , Константин Сергеевич Соловьев

Господин мертвец

Ярлык "пост-литературы", повешенный критиками на прозу Бенджамина Вайсмана, вполне себя оправдывает. Для самого автора литературное творчество — постпродукт ранее освоенных профессий, а именно: широко известный художник, заядлый горнолыжник — и… рецензент порнофильмов. Противоречивый автор творит крайне противоречивую прозу: лирические воспоминания о детстве соседствуют с описанием извращенного глумления над ребенком. Полная лиризма любовная история — с обстоятельным комментарием процесса испражнения от первого лица. Неудивительно, что и мнения о прозе Бенджамина Вайсмана прямо противоположны, но восхищенные отзывы, пожалуй, теснят возмущенные. И лишь немногим приходит в голову, что обыденность и экстрим, трагедия и фарс одинаково необходимы писателю для создания портрета многоликой Персоны XXI века.

Бенджамин Вайсман , Константин Сергеевич Соловьев

Последний выстрел

Last Shot by Elmore Leonard, первоначально опубликован в сборнике Fifteen Western Tales в сентябре 1953 под названием «Вопрос принципа» (A Matter of Duty)

Август Юхан Стриндберг , Валерия Либерман , Дмитрий Гаврилов , Константин Сергеевич Соловьев , Линвуд Баркли , Элмор Леонард

Spero

Судьба не очень ласково обошлась с маркграфом Гримбертом, прозванным недругами Туринским Пауком. Погрязший в паутине интриг, он в какой-то миг утратил осторожность – и очень об этом пожалел. Подвергнутый императорской опале, оклеветанный, низложенный, Гримберт потерял всё, что прежде имел и чем дорожил. Свои фамильные владения, цветущую Туринскую марку. Свой рыцарский доспех, блистательный «Золотой Тур», исполинскую боевую машину, равной которой не было в восточных землях. Титул, вассалов, состояние, честь… Он потерял всё, включая свои глаза. Теперь он не всесильный владетель чужих судеб, а нищий калека. Если что-то и заставляет еще биться сердце в его груди, так это надежда на то, что ему удастся поквитаться с людьми, превратившими его жизнь в бесконечный кошмар. Вот только даже первый шаг на пути мести больше похож на самоубийство, ведь тянется он через смертоносные Альбы, древние и страшные горы, выжить в которых суждено не каждому зрячему…

Константин Сергеевич Соловьев

Раубриттер (IV.II - Animo)

Юный Гримберт, наследник маркграфа Туринского, с детства хотел быть рыцарем. Воспитанный на рыцарских романах, болезненно амбициозный, пылкий, он не мыслит жизни без славных рыцарских свершений и видит себя благородным защитником веры, бесстрашным воином и чемпионом Туринской марки. Он должен быть рыцарем — и точка. Должен вершить справедливость огнем крупнокалиберных орудий, защищать угнетенных, карать еретиков и совершать то, что предписано славному рыцарю.И пусть ему всего двенадцать, пусть его доспех — ржавая самоходная развалина, вызывающая смех у отцовских рыцарей, пусть из всех слуг у него в свите лишь верный паж… Он совершит свой подвиг. Докажет всему миру, что достоин посвящения. И если мир не верит в силу Гримберта Туринского, тем хуже для мира!..

Константин Сергеевич Соловьев

Уничтожитель

И.С. Косарев , Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Бункер

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Дебют на Фронтире

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Отравление

— С обеда лег… — торопливо говорила старуха, семеня мелкой, но быстрой походкой, — Слишком поздно заметила… Меня Елизаветой Казимировной звать. Не углядела я за ним. Семьдесят лет, а как дитя малое. Говорила ему, не все сразу… Не спеши, погодь, но куда уж тут…— В сознании? — резко и деловито спросил Антон Васильевич, — Сколько прочесть успел?— Разве ж я знаю… Тома три, пожалуй.Под сердцем у Антона Васильевича разлился противный мятный холодок. Не успеем, понял он. Никак не успеем. Не спасет тяжелый докторский чемоданчик, и набитый саквояж, который сейчас, пыхтя, тащит где-то позади Кирюха, тоже не спасет. Тут хоть цитатами из «Гамлета» напрямую лупи — поздно.

Константин Сергеевич Соловьев

Слезы богов

Владимир Николаевич Прямицын , Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Патроны для сверхпулемёта

Поначалу, для стрельбы из пулемёта ШКАС применялись валовые винтовочные патроны калибра 7,62 мм со всеми существовавшими в то время видами пуль, предназначенные для стрельбы из карабинов, винтовок, пулемётов. Однако в процессе испытаний выяснилось, что они не подходят для стрельбы из ШКАСа.

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьёв , Руслан Чумак

Врата-2005

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Выбор

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Большая охота

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Инфиз

— А потом был большой рекламный кризис, когда многие люди сошли с ума или погибли. Полное перенасыщение вплоть до утраты связи с реальностью. И стало понятно, что дальше так продолжаться не может. Экстренным декретом Объединенной Евразии реклама была запрещена. Полностью, в любом ее проявлении. Любые уличные листовки, телевизионные ролики, интернет-баннеры, газетные объявления, рекламные каталоги и прочее. Никакой больше рекламы. Никто не имеет права вторгаться в информационную среду общества для личной выгоды. Все рекламные агентства закрылись.— И появился инфиз, — сказал Сато, страшно гордый собой, — Правда, Лин?

Константин Сергеевич Соловьев

Джинн с дефектом

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Контракт

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Товарищ комиссар

А потом в триплексе мелькнула угловатая чужая тень, и лейтенант Шевченко обмер. То ли туман незаметно стал прозрачнее, то ли воображение подсказало недостающие детали, но он вдруг четко увидел в каких-нибудь двадцати метрах прямо по курсу незнакомый танк.Не «Т-34», быстро подсказал инстинкт. Не старенький «КВ». Не «ИС». Конечно, и не коротышка-«БТ». А что-то совершенно не похожее на знакомые силуэты советских танков.Что-то чужое, хищное, совершенно незнакомое и очень большое, плывущее в тумане подобно боевому кораблю. Высокий ромбовидный корпус, напоминающий архаичные обводы первых танков, на нем — огромная, как скала, башня. Черты совершенно непривычные. Какие-то зловещие, жуткие, гипертрофированные. Как танк, вышедший не с заводского конвейера, а со страницы какого-нибудь страшного фантастического романа про буржуазные войны.

Константин Сергеевич Соловьев

Последний выстрел

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Рыцарь и Дракон

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Немного удачи

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Меценаты

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Разум

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

С точки зрения логики

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Дикари

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Раубриттер (IV.I - Animo)

Юный Гримберт, наследник маркграфа Туринского, с детства хотел быть рыцарем. Воспитанный на рыцарских романах, болезненно амбициозный, пылкий, он не мыслит жизни без славных рыцарских свершений и видит себя благородным защитником веры, бесстрашным воином и чемпионом Туринской марки. Он должен быть рыцарем — и точка. Должен вершить справедливость огнем крупнокалиберных орудий, защищать угнетенных, карать еретиков и совершать то, что предписано славному рыцарю.И пусть ему всего двенадцать, пусть его доспех — ржавая самоходная развалина, вызывающая смех у отцовских рыцарей, пусть из всех слуг у него в свите лишь верный паж… Он совершит свой подвиг. Докажет всему миру, что достоин посвящения. И если мир не верит в силу Гримберта Туринского, тем хуже для мира!..

Константин Сергеевич Соловьев , Соловьёв Константин

Алкоголь вреден для вашего здоровья

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Раубриттер

Мир «Раубриттера» не фантастический и не выдуманный. Это наш мир. Только едва ли он покажется знакомым на первый взгляд, разве что по географическим признакам, слишком уж сильно изменила его за века череда атомных войн, стихийных бедствий и генетических болезней, прозванная Проклятыми Чумными Веками.Человечество выжило. Но ради своего существования ему пришлось отринуть многие социальные институты, добровольно вернувшись в Средневековье. Новое Средневековье, в котором заведенные много веков тому назад порядки органично соседствуют с остатками уцелевших технологий. Здесь никого не удивляет то, что герцог латает стареющую плоть с помощью нано-технологий, а барон усиливает тело синтетическими мышцами и имплантами. Здесь рыцарский доспех – не примитивная стальная кираса, а огромный механизированный боевой аппарат, снабженный артиллерийскими орудиями и сложной бортовой техникой. Здесь аристократия и духовенство сражаются за власть, используя сложнейшие нейро-токсины и яды. Здесь царит не закон, а право сильного, здесь уважают не справедливость, а вассальную верность, здесь даже дожившие до сорока лет старики не помнят времен, когда многострадальную империю франков не сотрясали бы войны – на севере, юге, западе и востоке…Главный герой романа – маркграф Гримберт, наследный владетель Туринской марки (графства), феода на беспокойной восточной границе франкской империи. Гримберт молод и амбициозен, а еще – чрезвычайно самоуверен. В мире, где грамотность – скорее исключение, чем правило, а разногласия чаще решаются поединком, чем судебным разбирательством, он владеет более смертоносным оружием, чем главный калибр его рыцарского доспеха – умением плести заговоры и интриги. В этом искусстве маркграф Гримберт несомненно достиг впечатляющих успехов. Кропотливо составляя сложные планы, он с хладнокровием машины воплощает их в жизнь, устраняя со своего пути противников и недоброжелателей. Неудивительно, что недруги кличут его Туринским Пауком.Но иногда даже самые кропотливые и просчитанные планы дают ошибку. Пытаясь путем сложных интриг уничтожить своего заклятого недруга, графа Женевы, Гримберт совершает ошибку, быть может, впервые в жизни. Убежденный в своем превосходстве, он думает, что опережает противника на несколько шагов, однако это не так. Напротив, он сам становится жертвой в сложной политической игре.Приняв участие в военной компании императора против мятежных лангобардов, Гримберт оказывается предан союзниками и терпит сокрушительное поражение. Его гордость, уникальный рыцарский доспех «Золотой Тур», уничтожен. Его армия разбита. Его союзники пали в бою. Даже его слава и честь, заслуженные многолетней службе императору, смяты и развеяны вражеским наветом. Суд императорского сенешаля лишает его всего того, к чему он привык с детства – титула, богатства, власти, а в конце концов даже его глаз. Ослепленный императорскими палачами, он изгнан с родной земли, обреченный вести нищего калеки. В мире, где жизнь – не высшая ценность, а безделица, зависящая от сеньорского каприза, это практически приговор.Но Гримберта не случайно прозвали Пауком. Даже ослепленный и лишенный всего, он денно и нощно шепчет до боли знакомые имена погубивших его людей. У него нет сил, нет золота, нет возможности даже раскрыть свое имя, но есть то, что когда-то сделало его грозой недоброжелателей – умение выжидать и плести интриги. Быть может, Пауку удастся скопить достаточно яда, чтобы рано или поздно поквитаться со своими обидчиками…

Константин Сергеевич Соловьев

Братья

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев

Однажды, к северу от Кадара

Константин Сергеевич Соловьев , Константин Соловьев