Михаил Абович Белиловский , Михаил Абрамович Белиловский
О тех, кто верит в смысл жизни, несмотря на ее бренность.
Михаил Абрамович Белиловский
Есть вещи, которые затрагивают судьбу всего человечества. Возможно ли проходить мимо и не говорить о них? Думаю, - нет. И я вижу, все вы согласны со мной.
Вот мы и здесь, на старости лет, в доме специально для нас построенном, в новой прекрасной стране. Кто только год, кто пять, а кто и целых двадцать пять. Но это не важно сколько. Все мы плохо говорим и плохо слышим. Там мы прекрасно говорили, нас понимали и мы понимали. И поэтому был полный простор для нашей души.
Зимнее февральское солнышко южного города радостно заглядывало сквозь ветки азалии в окно Bilingual Institute of Texas. В это время оно уже предвещало чудеснейшее ежегодное обновление и, следовательно, прекрасное настроение. Учительница Кэтрин, рослая, несколько полная блондинка с прямыми длинными русыми волосами, энергично входит в класс. Вместе с приветствием она принесла с собой теплую улыбку и выражение удовольствия на лице. Совсем недавно, и впервые, ей досталась русскоязычная группа. Раньше она преподавала английский язык в группах мексиканских и других латиноамериканских иммигрантов.
К сожалению, эта трагическая история правдива.Оставшиеся в живых участники событий долго молчали. Сердце замирало, а уста немели как только они принимались рассказывать о пережитом ими кровавом безумии. Прошло более шестидесяти лет. Время, как всегда, смягчает боль потерь, но и губит память. Очевидцы один за другим уходят из жизни. Их становится все меньше. А те, кому судьба подарила жизнь после войны, либо ничего об этом не знают, либо не в состоянии поверить в то, что это возможно было в середине двадцатого века, хотя варварство по отношению к разным народам не утихает и по сей день.Этот рассказ в назидание всем живущим на нашей Земле.
Улыбнись в лицо печали и станет легче на душе.
О Димке, которого ветер унес под облака.
Сказка на русском и английском языке.
Человек проживший семьдесят лет вне веры и религии, пытается понять все это своим чистым, незаслоенным взглядом
Нет тебя больше, Давидка. Я, кажется, никогда раньше так тебя не называл, - стройненького, худощавого, подвижного 60-ти летнего друга моего. Не называл? Разве? Что это я, - не называл тебя так? Именно так тебя и называл. Но теперь, это слово звучит по другому. В этом звуке теперь не только ты, но всё, что тебя раньше окружало, и было тобой окрашено, освещено, озвучено. И вот, это "все" осталось и осиротело...
Труженник, веселый нрав. Ни в чем ему не откажешь,- ум, честь, сноровка, деловитость. А вот, чужая почва, казавшаяся золотой, ко двору не пришлась.