Молодой израильский парашютист-десантник Ури проводит отпуск в Европе. На обратном пути, он по дороге в мюнхенский аэропорт, ввязывается в драку с группой немецких «бритоголовых» и выпрыгивает из поезда на ходу. После долгих блужданий по запутанным тропкам, Ури попадает в старинный замок, затерянный в лесном заповеднике. Хозяйка замка, местная ведьма Инге, завораживает его своей красотой и колдовским искусством, и он остается у нее. Но их счастье омрачено зловещей тенью тайн, древних и современных, скрывающихся в подземных лабиринтах замка. Все это затягивается в драматический клубок на фоне вечной вражды между обитателями замка и жителями соседней деревни. Когда в этот клубок вплетается история международного террориста Карла, Ури поневоле приходится стать сыщиком. «Раскрутка» сюжета столь непредсказуема, что вспоминается великая мастерица плетения подобных кружев – Агата Кристи.
Нина Абрамовна Воронель , Нина Воронель
Полет бабочкиБиблиотека расходящихся тропок, где сам Борхес пробирается на ощупь. Этакий ближневосточный экспресс без колес – секретные агенты в замкнутом пространстве, арабский властелин, стремящийся установить тайные связи с Израилем, чайные церемонии, шпион-японец, двуликий Янус-Ян фон Карл. Возникают, как будто выскакивая из камина и ударяясь об землю, все новые и новые персонажи – все тайные офицеры и явные джентльмены, но превосходит всех яркостью и манерами отец Георгий, неустанно пьющий цуйку. И, конечно, любовь, разворачивающаяся на столь завлекательном фоне. И роман в романе, идущий анфиладой. Ури читает дневник Карла, в котором Карл читает дневник Вагнера, читающего, в свою очередь дневник своей жены Козимы.Дорога на СириусКто это так жалостно поет под полом? Или ангельски – на колокольне? А это зовут нас в дорогу – на Сириус, к звездам, по сверкающему радужному мосту, в последний путь. Мы вновь в Германии. Часть третья – «Дорога на Сириус». Мы снова в Замке, где Инге ждет ребенка, но она удаляется постепенно вглубь сцены, а на передний план выходит поразительная пара – хромая девочка с огромными зелеными глазами и странный мальчик с висящим на шее жетоном N 15. История счастливой любви двух несчастных детей Хельки и Клауса. Где место злодея занимает апокалиптическая секта – Орден «Дети Солнца», где Мастер очерчивает круг мечом, и лампочки летают, как гроб в «Вие». Холод каменных плит крыльца, холодная каменная скамья церкви, ледяной пол колокольни: это начальный могильный лед и конечный могильный пламень… И «Огонь, которым мы все заканчиваем!»
Нине Воронель повезло – она всегда оказывалась в нужное время в нужном месте. А может, у нее просто такой острый глаз и острый язык, что всякое описанное ею место и время начинают казаться нужными и важными. Часть этой книги была издана в 2003 году издательством «Захаров» под названием «Без прикрас» и вызвала скандал, длящийся до сегодняшнего дня. Скандал был предрешен еще до выхода книги, когда одна ее глава – о Синявском и Даниэле – была опубликована в «Вопросах литературы». Кумиры ушедшей эпохи предстают у Воронель людьми, исполненными разнообразных страстей, как и положено людям. Три качества отличают рассказчицу: бесстрашная откровенность, психологическая проницательность и страсть к разгадыванию тайн.Отсюда и оглушительный успех книги. Главное в ней – «притяжение текста», неземной магнетизм, когда толстый том читается на одном дыхании. Так и написал Нине Василий Аксенов: «Спасибо за книгу… Читателю, вроде меня, трудно оторваться… Вам удалось написать легкую, полную юмора и воздуха книгу о нашем времени…».
«Роман "Глазами Лолиты" занимает особое место и в творчестве Нины Воронель, и в современной русской литературе. Новая проза о Лолите — другая, не набоковская. Нина Воронель смотрит на драматургию неравных отношений зрелого мужчины и девочки-подростка не глазами сжигаемого страстями Гумберта Гумберта (в романе — Юджина), а глазами вовлеченной в круговерть взрослых любовных коллизий Светки-нимфетки.»Евгений Бень, «Информпространство». Москва.
Введите сюда краткую аннотацию
Молодой израильский парашютист-десантник Ури проводит отпуск в Европе. По дороге в аэропорт он ввязывается в драку с группой немецких «бритоголовых» и, выпрыгнув из поезда на ходу, блуждает по лесным тропкам, пока не попадает в старинный замок, затерянный в лесном заповеднике. Хозяйка замка, местная ведьма Инге, завораживает его своей красотой и колдовским искусством, и он остается в замке. Но их счастье омрачено зловещей тенью тайн, древних и современных, скрывающихся в подземных лабиринтах замка. Все это сплетается в драматический клубок на фоне смертельной вражды между обитателями замка и жителями соседней деревни. Когда в этот клубок вплетается история международного террориста Карла, Ури поневоле приходится стать сыщиком. «Раскрутка» сюжета столь непредсказуема, что вспоминается великая мастерица плетения подобных кружев — Агата Кристи.
Нина Воронель
«Роман „Глазами Лолиты“ занимает особое место и в творчестве Нины Воронель, и в современной русской литературе. Новая проза о Лолите — другая, не набоковская. Нина Воронель смотрит на драматургию неравных отношений зрелого мужчины и девочки-подростка не глазами сжигаемого страстями Гумберта Гумберта (в романе — Юджина), а глазами вовлеченной в круговерть взрослых любовных коллизий Светки-нимфетки.» Евгений Бень, «Информпространство». Москва.
Она без стука вошла в мою новую квартиру на второй день после нашего переезда из центра абсорбции в Тель-Авив. Было это в июле 1975, и я умирала от непривычной тель-авивской жары – мы приехали в Израиль зимой, в последний день 1974 года, и я понятия не имела, что такое кондиционер и как он включается. Я сидела на одном из двух выданных нам Сохнутом стульев перед внушительной грудой обломков, в которую две таможни – советская и израильская – превратили наш небогатый багаж. Что с этой грудой делать, я тоже не имела понятия - я не знала ни языка, ни законов моей новой родины, тем более, что три месяца из моих израильских шести я провела, мотаясь по еврейским общинам многочисленных американских городов с призывом помочь моим друзьям, оставшимся в руках советской власти без меня. Как она вошла, я не слышала – жара растопила мои мозги до полного отупения. Я безуспешно пыталась извлечь из-под обломков какой-то нужный мне предмет, как вдруг меня вернул к реальности тихий голос, произнесший по-русски с сильным акцентом..
Вода из опрокинутой вазы затопила всю их крошечную квартирку тошнотворным запахом смерти. От этого запаха крыша у Дунского поехала окончательно и он начал босыми ступнями расшвыривать по полу скользкие стебли с коричневатыми жухлыми розами, гнусавя фальшивым фальцетом: «Отцвели уж давно хризантемы в саду!» Обидевшись на то, что их обозвали хризантемами, розы тут же доказали, что их розовые шипы все еще в полной боевой сохранности — прервав пение, Дунский взвыл и заплясал на одной ноге, пиная воздух.