Рекс Стаут , Рекс Тодхантер Стаут
В это издание вошел роман о детективе Текумсе Фоксе, который мыслит как Ниро Вульф, а дерется как Арчи Гудвин. Сыщику предстоит узнать, кто разделался с хозяином небольшой, но процветающей фабрики, которую стремятся поглотить хищные корпорации.
Рекс Стаут
Мистер Боб Чидден стоял посреди кухни, окруженный мусорными корзинами. На плите, справа от него, стояла огромная сковорода, в которой лениво кипело жаркое; слева в углу, около окна, кухарка чистила картошку, переминаясь с ноги на ногу от усталости.
Уильям Фредерик Марстон стряхнул пепел с кончика сигареты, затянулся, испустил вздох отчаяния, сопровождаемый облачком дыма, и уже в третий раз перечитал телеграмму: "Иди домой пешком устал от твоей глупости нет ни цента. Джонатан Марстон". - Полагаю, - произнес вслух Уильям Фредерик, - он думает, что это смешно. Первые три слова здесь совершенно ни к чему. Они настолько бессмысленны, что кажутся злой насмешкой, и к тому же стоили ему целых полдоллара. Отец довольно эксцентричен. Он затушил окурок в фарфоровой пепельнице, стоявшей на столе, снова закурил, прошел в другой конец комнаты, уселся в кресло у окна и принялся внимательно смотреть вниз на улицу. Было половина четвертого дня, улица Руайяль в Париже пользовалась успехом: элегантные такси с напускной важностью скользили вдоль широкого тротуара, то здесь, то там пытались маневрировать старомодные кабриолеты и двухколесные экипажи, беспомощные рядом с быстрыми современными автомобилями. Пешеходы прогуливались, фланировали, дефилировали и рысили словом, убивали время. Шоферы и возницы беззлобно обменивались непристойностями, на перекрестке неистово свистел блюститель порядка, размахивая руками во всех мыслимых направлениях, в толпе шныряли босоногие беспризорники, выкрикивая заголовки вечерних газет. Все кругом было залито мягким светом сентябрьского солнца.
Близится Рождество, Гудвина пригласили на вечеринку, но Вульфу приспичило отправиться на Лонг-Айленд, на встречу с английским цветоводом. Само собой, Гудвин необходим ему, чтобы вести машину и делать записи. Взбешённый Гудвин подсовывает Вульфу под нос официальный документ — разрешение на его, Арчи Гудвина, брак с красавицей Марго Дики. Отделавшись от Вульфа таким образом, Гудвин прибывает на вечеринку, и обнаруживает за стойкой бара огромного Санта-Клауса, исполняющего роль бармена. Пока все пили шампанское, хозяин вечеринки, Курт Боттвайль скоропостижно скончался от цианида, оказавшегося у него в стакане!
Эпидемия плагиата поразила Нью-Йорк: начинающие авторы регулярно выигрывают в судах многотысячные иски у маститых литераторов.Издатели подозревают ловкое мошенничество и предлагают знаменитому частному сыщику Ниро Вульфу установить истину. но вскоре дело о плагиате превращается в дело об убийстве...
Полицейского инспектора Кремера отозвали из отпуска, чтобы раскрыть загадочную смерть миллионера в усыпальнице жены.
Знаменитый сыщик Ниро Вульф берется расследовать убийство политика Бена Джонсона, которому перед смертью пришло анонимное письмо с угрозами. В результате точно такое же письмо приходит самому Вульфу. Великому сыщику необходимо разоблачить убийцу прежде, чем тот нанесет удар, иначе его безопасности не гарантирует даже верный помощник и телохранитель Арчи Гудвин.
Этот солнечный сентябрьский день оказался полон неожиданностей. Первая из них произошла, когда я, мгновенно сообразив, чтомашина не перевернулась вверх тормашками, а все стекла целы,выключил зажигание и обернулся. Я не ожидал, конечно, увидеть его на полу, потому что он всегдапристегивался ремнями, но был уверен, что мне предстоит выдержатьего взгляд, преисполненный дикой ярости. Однако я увидел, что онсовершенно спокойно сидит на своем месте и его круглое лицовыражает лишь облегчение, я бы даже сказал, умиротворенность. Язастыл от изумления. Этот солнечный сентябрьский день оказался полон неожиданностей. Первая из них произошла, когда я, мгновенно сообразив, чтомашина не перевернулась вверх тормашками, а все стекла целы,выключил зажигание и обернулся. Я не ожидал, конечно, увидеть его на полу, потому что он всегдапристегивался ремнями, но был уверен, что мне предстоит выдержатьего взгляд, преисполненный дикой ярости. Однако я увидел, что онсовершенно спокойно сидит на своем месте и его круглое лицовыражает лишь облегчение, я бы даже сказал, умиротворенность. Язастыл от изумления.