Религиозный раскол, который всколыхнул в XVII веке Россию подобно землетрясению, продолжается и до сего дня. Интерес к нему проявляется сейчас не из археологического любопытства. На него начинают смотреть как на событие, способное в той или иной форме повториться, а потому требующее внимательного изучения.Роман Глеба Пакулова «Гарь» исследует не только смысл и дух русского церковного раскола. Автор с большой художественной силой рисует людей, вовлеченных в него. Роман уже обратил на себя внимание не только многих любителей художественного слова, но и специалистов — историков, мыслителей.
Angor , Вета Янева , Глеб Иосифович Пакулов
Ласточка парит над городом, поглядывая на двух девушек, только-только сошедших с электрички. Они смотрят на желтые дома и греются под лучами майского солнца, и думают, как же наладить тут свою совершенно новую жизнь.А город полон жизни своей: вот-вот откроется кафе "Джомба", куда нельзя попасть, не зная пути; таинственный скрипач играет мелодии под дождём, заманивая случайных прохожих; хитрый лис ведёт свою погоню, но за ним по пятам идёт Охотница...И по улицам бродит Хороший Господин, который всеми силами старается помочь людям, но каждый его поступок оборачивается бедой.В тексте есть: волшебники и волшебство, лето, дружба героев
Вета Янева
В пустом городе идет снег. Фиолетовое небо прорезает красная стрела. Он идет вперед, дотрагивается до бетонной стены, и снежные цветы прорастают через камень, образуя полукруглую арку. За аркой — серебряная тропа по океану. Поднимается наверх и разветвляется виноградными лозами. Он идет по тропе, поворачивает направо и сходит с лозы на дорогу. Посреди дороги лежит меч. Кто-то кричит, кажется, девушка. «Иди уже сюда! — кричит она. — Иди, пока снова не привязали!..» …они исчезли, а крови-то столько, можно океан заменить. Значит, все-таки попал. Герион сел на темный песок. Вокруг были разбросаны цветы: красные ромашки и один очень алый одуванчик… «…Ваше направление — MUL.BABBAR, если Вы собираетесь следовать ему, сохраните у себя билет и отдайте ближайшей сойке. Если нет — положите билет обратно. Но предпочтительней — следуйте, мы знаем лучше. Мы все знаем лучше…»
Слепой пёс бредёт через лес. Он не видит ничего в округе, не чувствует жизни: идёт, потому что должен идти. Открывает алую пасть над одиноким деревцем: с красных клыков падает такая же красная капля, и остается на траве, а пёс сжимает челюсти и вспыхивает огонь. Сначала дерево начинает тлеть, искра становится всё ярче и ярче, и вот — перед псом уже костёр.Пёс идёт дальше. За его спиной — целая стая таких же, слепых и алых, они идут сквозь огонь, не обращая на него никакого внимания.А мир укутал пожар.
Слепой пёс бредёт через лес. Он не видит ничего в округе, не чувствует жизни: идёт, потому что должен идти. Открывает алую пасть над одиноким деревцем: с красных клыков падает такая же красная капля, и остается на траве, а пёс сжимает челюсти и вспыхивает огонь. Сначала дерево начинает тлеть, искра становится всё ярче и ярче, и вот — перед псом уже костёр. Пёс идёт дальше. За его спиной — целая стая таких же, слепых и алых, они идут сквозь огонь, не обращая на него никакого внимания. А мир укутал пожар.
Посередине поля стоял дом, сколоченный из бревен. Его огни приветливо горели желтым. Изнутри доносились музыка, звон посуды и разговоры. Последний фонарь горел над вывеской «У ДЖО». Юпитер подошел еще ближе. Он знал, что ему можно, нужно и следует войти. Потому что сюда он шел всю жизнь.