- Раз обещал – значит, сделаю, - твёрдо ответил я, едва сдерживая эмоции, ибо сердце моё сжалось, как у строгого отца заметившего невинную слезинку сына, - но позже…

- Сегодня, вечером?! – не унимался гениальный Кузнец.

- Возможно, но пока твёрдо не знаю, - максимально мягко и неопределённо ответил я. - Кстати, хорошо что напомнил: аппарат-то казённый, секретный и требует серьёзной охраны: так что извини, Кузьмич, - у тебя никак не получится: а то выходит кто-то сторожить останется, а остальные - гулять будут …не по-людски, согласись?

- Да уж…оказия выходит, будь она не ладна, – заметно огорчился егерь.

-Так давайте у меня, в кузнице, и отметим! – засиял надеждой Ломакин, - и погуляем вдоволь, а заодно и за ракетой приглядим – вон, сколько места…и всё как на ладони…

- Резонно, – поставил я точку в диспуте по определению места дислокации вечеринки.

И, отдышавшись до нормального пульса, мы разошлись по домам за закусками и известным напитком, договорившись, встретится вновь через пару часов, оставив на боевом посту светившегося предвкушением свидания с передовым образцом секретной техники Ломакина и младшего из богатырей-близнецов – Тимофея, который начал с похвальным пристрастием всматриваться в возможные потенциальные угрозы окружающего пространства.

Всю дорогу, мы с Кузьмичом пытались определится, как быть с празднованием помолвки: я предлагал, хотя и не настаивал, совместить с успешным окончанием операции в кузнице, а будущий тесть напротив – отметить в узком семейном кругу сегодня же пусть и после кузницы и потом – ещё раз в Воскресенье, пригласив самых близких (разумеется, включаю всю нашу бригаду) друзей и родственников. Но как часто бывает в жизни – в итоге всё устаканилось само сбой.

Едва мы вошли в дом, как наш желудочный сок был моментально спровоцирован на обильное извержение, ароматом расточаемой снеди празднично накрытого стола, за которым в нарядных одеждах в томительном ожидании сидели Надежда с Машенькой на коленях и соответственно их мать и бабушка - Петровна.

- О, как! – изумился Кузьмич, - мы тут с Фёдором Фомичом, головы ломаем, что и как, а за нас всё уже решили – прям матриархат…туды его в качель.

- А чего тянуть-то…помолвка - дело святое, - молниеносно ответила его супруга, как и всякая иная добропорядочная мать, всей своей сутью желающая потомству счастья и готовая ради этого пойти во все тяжкие, а уж тем более, когда всё само плывёт в руки, - сам же вчера заводился.

- Ясно! Тогда слушай мою команду! – привычно отчеканил командным голосом, довольный сложившимися обстоятельствами егерь, - сейчас мы быстренько это дело отметим, затем я с Фёдей отлучусь на важное секретное мероприятие, ну, а после, как получится, видимо, ближе к ночи - продолжим, как говорится, в тесном семейном кругу – всё одно завтра выходной.

Возражений не последовало, и мы в строгом соответствии с заведённым с незапамятных времён ритуалом помолвки управились за час; при этом, дражайший Мудриус, вашему покорному слуге пришлось наравне с Кузьмичом и Петровной (Наденька – вот ведь сила воли – лишь пригубила) принять на впалую от чреды испытаний грудь три стопки харловки. Затем мы, взяв с собой закусок, разносолов и четверть (бутыль – равная 1\4 объёма 10-ти литрового, хозяйственного ведра) встали из-за стола, пообещав, всенепременно вернутся.

- А не много ли? – аккуратно постарался заметить я Кузьмичу, кивая на ёмкую бутыль с харловкой, помятуя о её одновременно чудесных и ужасных свойствах исключительно в целях минимизации возможных непредвиденных обстоятельств негативного характера в свете грядущего сабантуя.

- Федь, ты как будто бы снова не на Земле родился: мы хоть народ особо и не пьющий, но уж если чего отмечаем, то во всю ивановскую – одни близнецы чего стоят – им это вообще как слону дробина - так что как бы за второй бежать не пришлось.

- Да это я так… шутейно, - глупо улыбнулся я, осознав, что в очередной раз прокололся, как воздушный детский шарик о ежовые иголки.

- Ну да, зятёк, ну да…- хитро прищурился Кузьмич, и мы взяли, ставший уже для меня привычным, курс на кузницу.

И, тем не менее, лично мне было уже и счастливо и весело и вообще, казалось, что жизнь – это замечательная штука, и она - только начинается, не смотря на все связанные с ней передряги.

XIII

Таким образом, мало того, что мы опоздали на четверть часа, так и явились под небольшой мухой, что не ускользнуло от наблюдательных глаз Ломакина, который к тому времени смастерил стол из рихтованного капота неопределённой модели и уже успел сервировать его, разложив принесённую Алексеем снедь, добавив собственных запасов из кузнечного погреба:

- Что, братцы, не утерпели?

- Эх…Петька…Петька! – сиял, не скрывая радости и гордости Кузьмич, - а знаешь ли ты, харловский гений, что теперь Фёдор Фомич, мне фактически зять?!

- Ну?! – искренне удивился Ломакин, обрадовавшись, видимо, ещё и тому, что теперь я буду вынужден часто гостить в деревне, к его несомненной исследовательской пользе.