Черная звезда на шевроне означала не знак дьявола, как это кому-то могло показаться. Это был знак специального подразделения с Дальнего Востока и обозначал он сюрикен – метательную звезду ниндзя. Граница с Японией у России была большой, и гости оттуда приходили самые разные, в том числе и воины – тени. Казаки из этой специальной группы добровольцев занимались тем, что собирали обрывки информации о боевой подготовке ниндзютсу и пытались что-то перенять для себя. Сейчас снайпер дышал, но дышал он в пять раз реже, чем дышит нормальный человек. Так в полуанабиозе он мог пролежать день, потом ночь, а потом еще один день. Там, где он служил – он тоже побывал в осаде – поляки сами сняли ее через несколько дней. Потому что по ночам у них бесследно пропадали люди.

Урядник молчал. И Тихон молчал. Тихон не знал этого урядника и никогда его не видел, он был не из Вешенской. Просто почему-то он осмотрел казаков и молча показал в его сторону пальцем, и Тихону отдали приказ сопровождать урядника и прикрывать его. В каждой БМП лежал комплект вооружения для пехотного отделения, среди них была и снайперская винтовка Драгунова со складным прикладом. Эти четыре винтовки сейчас пришлись как нельзя кстати – но в дело пока не пошли.

И все бы нормально… Только вот как то неуютно было лежать Тихону рядом с этим странным урядником. Как будто сзади смотрит кто, сверлит глазами затылок. Очень неприятное чувство…

Тихон оглянулся украдкой. И НЕ УВИДЕЛ снайпера. Хотя он должен был лежать в метре от него!

Не поверил – не мог он испариться. Моргнул – да вот же он… лежит.

Чудеса…****

– Послушай меня. Ты помнишь, как ты бегала за калиной?

– Да. Помню…

– Вот и хорошо. Сейчас мы побежим так же, быстро-быстро. И тихо.

– Как феи?

– Да, милая. Как феи.

Ленка шмыгнула носом.

– Это ведь не казаки.

– Кто, милая?

– Эти… дяди. Они по-польски размовляли, я слышала.

Маритка не знала что ответить. Иногда сестра начинала задавать такие вопросы, что хоть стой хоть падай – а отвечай.

– Эти дяди бандиты. Они плохие дяди.

– А они за нами пришли, или к папе…

Маритка вспомнила, что ей показывал брат. Затвор на этом автомате – впереди, надо вставить магазин и отвести затвор назад, а затем отпустить. После этого можно будет стрелять. Здесь все умели стрелять, и брат – отца тогда уже не было – не раз вывозил ее в лес. Так тут жили. Но она не знала, сможет ли выстрелить в живого человека.

– За нами, Ленка. За нами.

– А папа плохой?

Вот и думай, как ответить.

– Папа не плохой… Папа… запутался, понимаешь?

– Нет.

– Вырастешь, поймешь. Помни – тихо-тихо, как феи. Пошли.

Лаз был внизу, не на уровне глаз. В этом была одна из хитростей – человек всегда ищет что-то на уровне своих глаз, своего роста, потом – выше и только в последнюю очередь – ниже. Пригибаться для человека – несвойственно. Она в последний раз посмотрела, нет ли кого, отодвинула заслонку и вылезла первой.

Никого. Только какой-то шум на улице, крики.

– Пошли. Быстрее, быстрее, вылезай!

Ленка испачкалась, но вылезла… И вместе они побежали – дальше там был сад, плодовые деревья, которые сажал еще отец, а были и дедовской посадки яблони. В самом углу садика был небольшой навес, там были инструменты, и там любил работать отец – он, когда не таскал через границу спирт, занимался столярным делом, был отличным столяром. Там же была калитка, ведущая на зады, из деревни.

– Тихо, давай. Бежим к лесу, хорошо.

– Хорошо.

Она открыла калитку…

Ленка, маленькая, проскочила – а она попала в чужие лапы, но тоже умудрилась вывернуться. И растянулась на земле, не удержалась.

Один из бандитов, небритый, злобный – смотрел на нее, ухмыляясь.

– Кака гарна пани… Пана Лесневского дочка?

Маритка, забыв, что у нее на боку автомат даже не попыталась воспользоваться им – она поползла от бандита.

– Ленка, беги!

Бандит ничего не успел сделать – на белой рубахе, с левой стороны, напротив сердца брызнуло красным, вдруг появилась сочащаяся кровью дыра. Он недоуменно посмотрел на нее – а потом его колени подогнулись, и он упал, где стоял.

– А…

Она начала, отталкивая ногами и руками отползать от бандита. Потом перевернулась как кошка, вскочила на ноги и бросилась опрометью, вопя как сирена – как фее, увы, бегать не получилось…