Тихон приник к пулемету…

– Они видят нас! Через ночь видят!

Атаман банды, уже раненный рикошетом отскочившей пулей упал за землю, прикрывшись павшей лошадью – лошадей в селе было немного, забрали всех. В небе, пьяно раскачиваясь, освещая все морозно-белым светом, догорала осветительная ракета. Рядом плюхнулся еще один бандит, пошевелился… жив.

Пока – жив.

– Где Ласло? – заорал атаман

– У околицы вбили! Всех вбили!

Впереди трещали автоматные очереди, то одна, то другая обрывалась. Стреляли по заложникам – от отчаяния, понимая, что не пройти и желая забрать с собой хоть кого-то. До леса было метров триста – но до него было так же далеко, как до луны, равнодушной луны, висящей в небе и освещающей всю картину побоища. От леса хлестал свинцом пулемет, хоть один, но хватало. Но страшно было не это – страшны были пули, летевшие из темноты совершенно без шума и не знающие промаха.

– Всем вместе надо! – заорал атаман, вскакивая – це Польска не сгинула!!!

И рухнул – с пробитой пулей головой.

Джинба иттай.

* Скотный двор

** Издержки формирования армии. Армия была высокопрофессиональной, с упором на ВВС и флот, на миллиард жителей приходилось примерно 2,6-2,7 миллиона военных. Была жандармерия – но и ее было немного. Потому на земле, даже с учетом казаков – людей не хватало, каждый был на счету.

*** То есть запасных. Заводная лошадь – лошадь, используемая, когда первая устанет, или для перевозки поклажи

**** Чудеса не чудеса… Но с таким сталкивались американцы в боях Второй мировой и потом во Вьетнаме и было это не раз и не два. Нельзя это объяснить усталостью или чем-либо иным – потому что и дружественные САСШ южные вьетнамцы умели это делать. Очень древняя и до сих пор секретная техника.

01 августа 2002 года

Тегеран

Расстреливали на стадионе, покойный шахиншах распорядился выстроить стадион и создать команду для игры в футбол – развлечение неверных, им они отвлекают правоверных от своего фард айн* – джихада. К большому стадиону была пристроена гостиница, а внутри, под трибунами располагался целый город, с раздевалками для команд, комнатами для спортивного персонала и персонала, обслуживающего стадион. Все это сейчас было сломано, разрушено, растоптано – в тесных коридорах и комнатах сейчас хозяйствовали другие люди.

Их охраняли не военные – все же новая власть не рискнула ставить на охрану офицерского корпуса их бывших подчиненных, могло произойти всякое. Их охраняли муджахеддины, какая-то спешно сформированная гвардия – здоровые, вооруженные автоматами, на головах – повязки с изречениями из Корана, еще одной такой же повязкой обычно завязана нижняя часть лица – боятся, что придут русские, и потом их опознают по материалам видеосъемки. Их выгрузили из машин, на пинках прогнали по коридору и затолкали в какое-то темное, неосвещенное помещение. После чего – дверь захлопнулась.

Они остались одни. Без света, без оружия – одни.

– Кто старший по званию! Кто старший по званию офицер!? – негромко спросил кто-то – давайте представимся!

В душной темноте кладовки один за другим раздавались голоса, называли имя и личное звание. Дошла очередь и до полковника

– Полковник Реза Джавад! – сказал он

Судя по тому, что он слышал до этого – никого старше по званию в комнате не было.

– Полковник, подойдите сюда! – крикнули из темноты

Спотыкаясь об чьи-то ноги, полковник побрел вперед.

– Мы здесь. Садитесь у стены.

Стены была холодной и сырой. Контраст с установившейся в столице августовской жарой. Лиц собеседников видно не было.

– Я майор САВАК Али Бахонар, рядом со мной – майор Реза Мосальман. Вы полковник Джавад, вы вчера были на параде, верно?

– Верно… А вас там не было?

– Нет. Мы не обеспечивали это мероприятие. Что произошло на параде?

– Спросите у кого-нибудь другого – буркнул полковник

– Мы спрашиваем у вас – голос незнакомца стал требовательным – вы забыли о субординации, полковник?