-Никак покоя не даёт, – отшутился эльф. – То одно, то другое. Проблемы, они сами по себе не рассасываются. Только накапливаются. Ты тут как, не одичала в своих архивах?

-Ну ты не сравнивай, пожалуйста, – меня этот вопрос здорово развеселил.

-Есть с чем сравнить, потому и спрашиваю, – не сдавался тот, потянувшись за очередным пирогом. Правильно. Я тоже один взяла. Их моя бабушка мастерски печёт.

-Как твой последний эксперимент закончился? – я размяла затёкшую от трёхчасового сидения шею.

-Страшной смертью подопечного, – Ориэль вновь присосался к чашке. – Как он ещё должен был закончиться? Все ингредиенты качественные, пациент согласен. Ну, понервничали слегка, зато результат – пальчики оближешь. Тебе понравиться должно, когда приедешь.

Ну, вот. Хоть что-то полезное сделать удалось. А мои нервы – ну на них. Посижу лишнюю неделю на „Берокке“, да и дело с концом. И ехать никуда не собираюсь, тем более туда.

Не особенно вслушиваясь в наш трёп, бабуля выставила на стол три хрустальные стопки и бутылку „пятновыводителя“.

-Ну, за встречу, что ли?

Ориэль позеленел, но мужественно опрокинул. Ласково улыбаясь, я разлила по новой, он пообещал взглядом мне все муки преисподней. А что ты думал? Я ему провокацию того секс-марафона ещё не простила, провидцу этакому.

Ну вот, опять вспомнила, что не надо. А, ведь, между прочим, честно старалась всё забыть.

Даже на свидание себя заставила сходить пару раз. И что получилось? Скучно, нудно и вообще, целоваться не умеет, пахнет... умолчим. До того парфюм гадостный оказался! Третьего свидания не последовало. В ответ на конструктивную и изложенную правильным русским языком критику меня обозвали фригидной и вредной сучкой, в результате чего товарищ схлопотал в глаз (вот чего от себя не ожидала), и пожелание записаться на курс сексуального воспитания (тут уж в глаз едва не схлопотала я).

-Что у тебя случилось? – повернулась я к бабке, чтобы не расхохотаться при виде наливающейся краской физиономии.

-Сердечко прихватило намедни,- с готовностью сообщила та. – Я уж к Елене Васильевне сходила, она направление в госпиталь выписала. Месяц целый полежать придётся. Ох-ох-онюшки, так и помру, внуков не дождавшись.

Бабка окончательно пошла в роль наставника молодёжи.

-Наташку, вот, пристроили, а ты, Алёнка что себе думаешь? Чай, не восемнадцать, двадцать пять стукнуло, а всё в девках ходишь. Что у вас молодых только в голове? Косищу, вон, какую загубила.

Ну, с „косищей“ это она погорячилась, и до лопаток волосы не доставали, но, что загубила, это точно. Моя подруга парикмахерша два часа обкорнанный затылок в порядок приводила. Ох, и ругалась! Одно хорошо: порез Мара заговорила качественно, даже шрама не осталось, иначе бы лежать Милке в обмороке.

Зато теперь на моей голове красовалось симпатичное мелированное „каре“ и об утерянной причёске типа „Коса девичья, никакая“ я не горевала.

-Ничего, – эльф мельком взглянул на мою новую причёску, но язвить по этому поводу не стал. – Обрезала, значит надо было. Волосы – не зубы... А Алёну мы с любыми любим. Да, Елена Николаевна?

-Вот, Андрюша – хороший парень, – немедленно переключилась бабка на него. – Хоть и нечастый гость, а всё одно – радость. Только, касатик, бросай ты энту свою траву курить. И с милицией проблемы, и для здоровья очень вредно... особенно умственного. Ишь чего удумал – уши резать. Как тебя только с работы не попрут за такое?

-Бабуль, ему без ушей никак, - вступилась я. – Это же имидж такой.

-Какой-такой имидж с ушами заячьими! – рассердилась бабка. – Одним курам на смех. Пороть вас некому!

Эльф позеленел повторно, но смолчал. Герой, уважаю.

-Андрюша – химик, – попыталась я её урезонить. – В лаборатории без разницы: уши, не уши. Главное – мозги. А его на работе ценят и уважают. Без него никак. Вот, недавно важный опыт успешно закончил. А ты говоришь – для мозгов вредно. Ах, да, про мозги. Ты, мой сокол, что здесь вообще потерял? Неужели только похвалиться заскочил?

-На родное КПЗ полюбоваться захотелось, – съязвил Ориэль, выразительно указывая глазами на бабушку. – Не дай, Менделеев, снесли историческое место. Елена Николаевна, что нового, да необычного на деревне?

Поинтересовался он вроде равнодушно и походя, но я насторожилась.

-Да что у нас нового быть может? – вздохнула бабка, усаживаясь за стол. – Всё по-старому. Пенсии задерживают, в исполкоме второй председатель за год сменился, Нинка-шалава в третий раз тяжёлая, да от кого, как и в прошлые разы, не знает. А пить меньше надо. Вона, только у Матвеевны-то, с соседней улицы, мужик опять загулял. Два месяца уже. Она и заявление уж в милицию, дура, отнесла.

-Это дядя Витя, что ли? – наморщила я лоб. – Это она и впрямь поторопилась. Тот может. Помнишь, как он раз за грибами пошёл, а через полгода его в Саратове милиция нашла у любовницы?

-Натерпелась она с ним, а всё одно мужик в доме, да непьющий, – покивала бабуля. – Да в Поберёзовке Пашку-охламона месяц уже ищут. Сгинул, небось в болоте по пьяни.

-Так Пашка всему селу денег должен. Мне – и то задолжал. Сбежал куда-нибудь, чтобы долги не отдавать.