Моими многолетними партнёршами были две дамы — Валентина Георгиевна Токарская и Татьяна Ивановна Пельтцер. Они так любили играть в преферанс, что можно было Татьяне Ивановне позвонить в три часа ночи и сказать: «Татьяна Ивановна, мы тут пулечку играем и хотим ещё одну. Приходите…» А мы с ней жили недалеко друг от друга, через дом, у метро «Аэропорт». Она мгновенно тут же собиралась и приходила. Но чаще играли у неё. У неё были два настоящих ломберных стола.

Она мне иногда говорила: «Ну что ты всё ко мне ходишь, Ольга? Почему не пригласишь к себе никогда?» Я отвечаю: «Татьяна Ивановна, у меня овальный стол, неудобно играть». Она говорит: «Ну вот я помру, я тебе завещаю ломберный стол». — «Ну чего тянуть-то? — я говорю. — У вас их два, отдавайте сейчас, тогда я буду к себе звать». Она действительно завещала мне свой ломберный стол. И когда я открыла ящик, уже после её смерти, то увидела все эти пульки с её почерком, которые там хранились. Этот столик стал для меня реликвией. Татьяна Ивановна была очень остроумной женщиной, так что было просто удовольствие сидеть с ней. У неё всегда пеклись такие треугольнички. После первой пульки она подавала чай, после второй пульки, уже немножко одуревшие, водочки выпивали немножко. И где-то в четыре, когда светает, птички поют, мы расходились.

(Заметим в скобках деталь: Аросева почти не делает различия между игрой на сцене и игрой в преферанс!)

К преферансу меня приучил театр, даже помню, когда это было. На гастролях, во Владивостоке. У них не хватало игрока. А я всё ходила смотреть, постигала преферанс, стоя за чьей-либо спиной. Иногда подавала советы: «А вот у вас же туз есть…» А мне: «Замолчи сейчас же!» Так что я соображала. И наконец мне говорят: «Иди, садись, сыграем». Я, конечно, проиграла, по тем деньгам это был очень серьёзный проигрыш — целая месячная зарплата. Да, я тогда очень мало получала. После пульки Рад Холодов (был такой) говорит: «Надо ей простить». Но Пельтцер и Токарская замахали руками: «Нет, так она никогда не научится играть — если ей простить. Проиграла — пусть платит!»

И дело, как я сейчас понимаю, конечно, было не в деньгах. Это был культ, это был способ времяпрепровождения, когда люди собирались и жизнь проводили за ломберным столом. Вряд ли сейчас такое возможно. Потому что нельзя на час прийти за столом посидеть, поиграть, выпить водочки, закусить и уйти. Нужен весь вечер, а то и ночь.