«Карты — это в какой-то мере судьба. Это судьба человеческая, и каждый, садясь за столик, её всякий раз пытает и в какой-то мере занимается, может быть, богоборчеством, почему игра и считается пороком. Все рождены, чтобы быть счастливыми, но не всем это удаётся. И вроде бы всё предопределено Богом и Судьбой. Но каждый раз человек рассчитывает на то, что, может быть, сегодня вместо двух семёрок придёт марьяж и удастся перебороть судьбу… Я думаю, эта черта всеобщая — и великих писателей, и начинающих игроков. Так что давайте пытать Судьбу… Мне кажется, что всё-таки в игре счастливого случая можно добиться. Потому что судьба — это фортуна. Фортуна — по природе своей женщина. А благосклонность женщины напрямую зависит от поведения, такта и ума человека, который к ней обращается. Так же и с игрой в карты. То есть хорошего исхода, успеха в игре, наверное, можно добиться тонким расчётом, умом, профессионализмом. Это моя логика.

Однажды, это было давно, лет 30 назад, мой тесть, офицер, из той среды, где играют в карты, старший брат, кандидат технических наук, и я сели играть в преферанс. Я утаил свой опыт. Они объяснили мне правила игры. Тут же они проиграли. И вы бы видели их радость. Это был религиозный экстаз. Они ещё раз убедились в том, что законы карточной игры святы: начинающий всегда выигрывает. Я не стал их разочаровывать, взял выигрыш…

Долги? Да, это святое. Больше того, я даже иногда прощал долги. Первым движением было, конечно, человеколюбие, я понимал, что напротив сидит такой же студент, как я, и всё равно я с него никогда ничего не получу.

Кстати, о тяжёлых временах. Вот сейчас все говорят: наше сегодняшнее тяжёлое время, такое тяжёлое время, такие тяжёлые времена. И вдруг я где-то читаю, что Глеб Успенский как-то спросил Тургенева: «Скажите, пожалуйста, вот сейчас (как раз были гонения на прессу, убийства, терроризм), сейчас очень тяжёлое время, Иван Сергеевич…» Тот отвечает: «Ну видите ли, батенька, если сейчас тяжёлое время, то раньше было невозможное. Если сегодня тяжело жить, то раньше было невозможно». Так что, очевидно, мы всегда будем говорить: тяжёлое время, тяжёлое время…»

Следует, однако, заметить, что преферансист в новеллах Трушкина постоянным персонажем отнюдь не является.

Ларионов Всеволод Дмитриевич

Артист театра и кино, потомственный преферансист. Сам он рассказывает об игре в своей жизни (цитируем в отрывках данное им телеинтервью):