Северус расположился: снял заклинания с багажа, вытащил книги и бумаги, затолкал чемодан под диван.

— Есть хочешь? У директора будет чай.

Северус кивнул, хорошо, мол. Сел, подергал полуоторванную пуговицу на форменной мантии. Игорь шагнул к шкафу.

— Пожалуй, лучше тебе переодеться в местное, чтоб твои гербовые пуговицы глаза не мозолили. Держи.

Северус застегнул красную мантию – кошмар слизеринца, но что поделать, в своей черной форме он будет слишком заметен – и решился.

— Игорь…

Он обернулся от двери.

— Чем я могу помочь? Ну то есть… Ты очень любезен и так много уже сделал для меня…

— Так, – он подошел, усадил Северуса на диван и сел рядом. – Во–первых, больше не задавай таких вопросов. Если в твоих услугах заинтересованы, тебе скажут в свое время. Не волнуйся, зря прикармливать тебя никто не будет. Во–вторых, хочешь предложить услугу – найди возможность сделать это деликатно. Лучше всего сам найди, как стать полезным. И в–третьих, ты скопировал «Огненную книгу»?

Северус кивнул и полез в чемодан за свитком пергамента.

— Я сказал, что она нужна мне для реферата по защите.

— Хорошо. Реферат написал?

— Конечно. Ссылку на книгу поставил. Следы копирующего заклинания затер.

— Молодец.

Игорь развернул пергамент, нахмурился. Провел палочкой вдоль кромки.

— Это вторая копия. А первая где?

— В сундуке в спальне. Зачарована под травник.

— Умница. Последний штрих – в следующий раз заказчику первую копию, а себе вторую. Чтобы у заказчика не возникало лишних вопросов.

Он спрятал свиток в ящик стола.

— Ну что, идем? Думаю, директор уже готов нас принять.

Директор… Северус вспомнил статью – летний перевод, еще специально обратил внимание на имя.

— Господин Тодор Крам, верно?

— Крум, князюшка. «Крам» – это «товар», – вздохнул Игорь. – А Крум не продается.

Восьмая заповедь драконолога. Фильтруй кровь, воду и базар

…где кабак ваш волшебный. Случайно, не воображай. Слышал, двое пацанов ругали какого-то Снейпа, не тебя? У вас там война вроде кончилась, ты хоть живой? А впрочем, мне какое…

(из никогда не написанного)

…классификация по нескольким признакам. Одной из лучших по праву считается система Скамандера (см. приложение 3)…

Почему над картотекой висела слоновья голова, Драко не знал. Спрашивал у Лавгуда, но тот только выдержал паузу в своей любимой манере, потом поморгал и заговорил о другом. Луна пожала плечами:

— Это Раджа, он всегда тут был. Но можешь написать про него, если хочешь.

Это означало: «можешь сочинить историю сам». Драко даже начал. Раскопал, например, что у слонов отличная память – потому и картотека?.. Дописать бы: у него неплохо получалось вписывать в фантастические истории о несуществующих монстрах и явлениях интересные и «настоящие» вещи. Начало получаться еще до того, как он понял: Лавгуд так и пишет, к этому его и вели три года. Впрочем, потом закрутилось, забылось, стало не до того.

Раджа взъерошил ему волосы и дунул в ухо, когда он начал рыться в облупившихся зеленых ящиках.

— Извини, друг, не до тебя, – отмахнулся Драко.

В другой раз он сунул бы ему кусочек сахара или морковки: картотека непостижимым образом радовалась мелким подаркам, но сегодня надо было быстро – пока Лавгуд на закупках – отыскать нужное.

Сорок дней – говорила книга. И почти две недели уже прошли. До четырнадцатого февраля оставалось меньше месяца – чтобы раздобыть все, чего требовал Обмен.

Он проглядел свой список, задал поисковые фразы. Ящики выдвинулись, зашуршали листками и цветными наклейками–метками. Фиолетовые – Лавгуда («А вот еще…», «Ну вы подумайте!», «Про бумагу»), синие – Луны («Интересное», «Пусечки», «Любимое», «Про друзей»), зеленые – его собственные («Материалы к статье о келпи», «Интервью 4 августа», «Не забыть!»). Были еще розовые – немного и старые. Наверное, матери Луны. Слова на розовых метках давно стерлись.

Первой попалась карточка с синей меткой. «Про друзей», ну конечно: «Я спросила про камень, Гарри промолчал». Еще бы не промолчал… Выдержки из прессы утверждали, что Поттер воскрешал камнем друзей, – чушь… Но если и искать, то, видимо, у Поттера. Ладно, сложное пока отложим.

«Простое», впрочем, тоже было – впору опустить руки. Впрочем, сдаваться он не собирался…

14 апреля 2000 года, утро

…На третий месяц поисков он понял, что «нет» – это вежливый ответ. Через полгода впору было бы начать биться в истерике, если бы не семья. Малфои могут плакать, могут отступать, могут кусать губы до крови – но Малфои не сдаются. Никогда. Ни за что. Это последний рубеж, который он для себя определил. Поэтому каждое утро он аппарировал на почту и покупал – по дешевке – пару вчерашних газет. Потом садился: на скамейке в парке, если было тепло, или в почтовом отделении, если шел дождь, – и начинал просматривать объявления. На скамейке лучше: там можно прикрыться газетой и вытащить сверток с бутербродами.