…Сын болгарского «магьосника» и русской ведьмы, Игорь свободно говорил, наверное, на всех славянских наречиях, а в придачу еще и на английском, французском, немецком и греческом. Но пел – только по–русски. Сначала, не зная языка, Принц просто вслушивался в лиричные гитарные переборы и глуховатый тенорок. Потом потихоньку начал разбирать смысл. Игорь пел о туманном утре за окном поезда, о свидании в ночном саду, о лачуге, занесенной снежной бурей…

Принцу легла на душу одна из песен – о прощании с любимой. С годами русские слова стерлись из памяти, осталась только мелодия и смысл: пусть не печалит тебя моя любовь и пусть другой полюбит тебя так, как любил я… Когда-то, повторяя запомнившийся мотив в голове, а после, научившись, и на гитаре, Принц верил, что все так и было. Что он любил, простил и отпустил.

— Пой, пой, князюшка, – улыбался Игорь. – Твой голос – это сокровище, грех тебе им не пользоваться.

Певцом он не стал, но применение «сокровищу» нашел: уроки Игоря помогли держать класс в школе. Звучный голос, уверенные интонации, выдержанные паузы, четкое произношение мало чем напоминали монотонный бубнеж Сопливуса. И охолаживали старшекурсников, которые еще помнили Мародеров.

В конце концов, а почему нет? Какие наши годы. Да и праздник, как ни язви, все-таки кружил голову…

Он пробежался по струнам, пытаясь приладиться к инструменту, и пальцы неожиданно смело легли на гриф. Мелодия вспомнилась раньше, чем смысл, а слова так и не всплыли в памяти, да и зачем они, если нет голоса.

После нашей встречи в моем сердце ожило прошлое…

…яркая чешуя не тускнеет со временем и сохраняет приятный серебристо–голубой цвет даже у зрелых особей…

Нарцисса волновалась, как девчонка. В ателье еще раз выложила платье, расправила на манекене, осмотрела придирчиво – хорошо! Вот хорошо, и сидит хорошо, и в движении ткань ходит так, как надо…

Дождавшись конца рабочего дня, она мухой заскочила в примерочную, надела платье и нанесла заклинанием с утра подобранный макияж. Хильда оторвалась от документов, поцокала языком.

— Прелестно, моя милая, просто прелестно! И как же его зовут?

— Драко, – улыбнулась Нарцисса и накинула плащ.

Все затеяла Луна – без невестки она ни за что бы не решилась.

Они сидели над сундуком с тканями, Нарцисса прикидывала легкую летнюю – ах, детка родится в августе, успеет получить сову! – мантию и никак не могла выбрать между голубым и зеленым отрезом, когда Луна ахнула и потянула с самого дна бархат цвета электрик.

— Нет–нет, Луна, милая, боюсь, тебе это не подойдет.

Луна улыбнулась и достала весь отрез.

— Не мне. Вам. Вам будет просто изумительно.

Она уже и забыла, как купила этот бархат, пленившись цветом. Купила, принесла домой, сказала зеркалу, что из этого выйдет отличное платье, – и положила ткань в сундук. Было совсем не до того. Сколько бы бархат еще пролежал без дела? Год? Пять? Десять? Нарцисса задумчиво провела пальцами по нежному ворсу. Может, отложить? Вдруг родится девочка…

— Пожалуйста! – Луна редко выходила из своего полусонного состояния. – Леди Малфой, пожалуйста, сделайте из него платье! Конец траура – это же как раз Валентинов день!

И она сдалась. Корпела над эскизами по вечерам, подбирала кружево и фурнитуру, прикладывала, прикидывала, драпировала… Хотелось сделать – ах! Раз в кои веки, для себя – ах! Чтобы вспомнить – Мерлин, она же совсем забыла за последние годы – это ощущение: леди Малфой. Не миссис – леди!

Диагон–аллея праздновала День влюбленных, и настроение на улице царило самое что ни на есть весеннее, хотя до настоящей весны оставались еще две студеные недели и промозглый март. Вокруг фонарей порхали валентинки, подлетая к случайным прохожим, в воздухе плыл запах свежей выпечки, витрины пестрели цветами и сердечками.

Платья не было видно под плащом, но, наверное, что-то изменилось в ее походке, в манере держаться. Раз за разом она ловила на себе заинтересованные взгляды, и от этого становилось неожиданно легко и весело, как в юности.

— Ты самая красивая! – пропищала крошечная валентинка, опустившись ей на плечо.

Нарцисса взглянула на свое отражение в витрине и улыбнулась. Не такая уж старая перечница, в конце-то концов!

…по возможности не связываться с самкой, охраняющей кладку…

Ну конечно, папа их отпустил. Папа вообще прекрасно все понимает, ему часто даже объяснять не надо. И когда Луна рассказала про платье, про Драко, про сюрприз – он залез в комод и достал золотистый шарик.

— Мама давала тебе его слушать, когда ты была внутри. Тебе нравилось.

Шарик прокатился по ладони и вызвонил детскую песенку.

— Спасибо, папочка! – Луна обняла отца и бережно спрятала шарик в карман мантии.