Звоночки внутри шарика были удивительно похожи на звуки лютни. Луна заказала через знакомых билеты на маггловский концерт: наряжаться магглами – это всегда немножко маскарад, а маскарад поможет снять наконец траур, который за последние сорок дней начал въедаться под кожу. Они с Драко сидели в крошечном зале, и он был весь наполнен музыкой. Скрипачи, альтисты, виолончелист – подтянутые, в строгой и смешной парадной маггловской одежде – играли в глубине сцены, а у края, в пятне яркого света, сидел старичок, одетый почти по–домашнему, в синие брюки и свитер. И в руках у него смеялась и тараторила лютня…

Луна слушала, складывала в память звонкую россыпь звуков и поглядывала на Драко. Он удивительно легко согласился выбраться из дому в праздник, да еще и – кто бы подумал лет пять назад! – к магглам. Но все-таки было видно: он до сих пор не выздоровел. Не то чтобы она беспокоилась: миссис Малфой сказала, что беспокоиться вредно для маленького, – но Драко вел себя странно. Дергался весь день, принес в издательство розы – он никогда не дарил ей цветы, улыбался, будто у него что-то болит и он скрывает. Очень правильно, что она расскажет про маленького именно сегодня, – решила Луна и нащупала в кармане мамин шарик.

Миссис Малфой продержали в ателье дольше обычного, но она обещала присоединиться к ним за ужином. «Есть после семи – смерть для фигуры, но после пятидесяти на это можно наплевать», – засмеялась она, и столик заказали на десять.

В кафе было людно, но не шумно: на мистера Фортескью работали целых три эльфа, и один специально следил за уютом. Они с Драко прошли к своему столику – и Луна снова порадовалась, что они выбрали «У Флориана»: в «Дырявом котле» на Драко сто раз бы оглянулись, а здесь на них посмотрела только полная дама в дверях кухни. Луна ее отлично знала.

Наверное, все-таки хорошо, что мало кто пробовал камбалу в горшочке от миссис Фортескью, решила Луна. А то пришлось бы переделывать кафе–мороженое в ресторан – а ресторанов на Диагон–аллее и так целых два. Сидеть в кафе и есть рыбу, замаскированную под ведерко с клубничным шербетом, гораздо веселее.

— Не замерзла?

Драко помог ей раздеться и отодвинул стул. Луна поймала его ледяную руку в свои, теплые.

С детьми нужно обязательно разговаривать. И улыбаться им, и почаще обнимать. Папа говорил, детей надо обнимать не реже четырех раз в день. А Драко… Он, наверное, сейчас так тяжело выздоравливал еще и потому, что в детстве его недообнимали. Недотискали, недоулыбались. Недорассказали, какой он славный, хороший и самый–самый любимый. Еще в школе, когда она встречала его в коридорах, прямого, напряженного, с аккуратно прилизанной прической, ей казалось: распуши, разлохмать ему кто-нибудь волосы, заставь улыбнуться по–настоящему – и он оттает, станет легким и воздушным, как одуванчик. Но, наверное, никто никогда так не делал. Луна посмотрела на строгий, как по линеечке, пробор, встретилась с Драко глазами и улыбнулась. Не здесь. Но дома – обязательно. И обнять покрепче.

— Не опоздала?

От миссис Малфой вкусно пахло духами и морозным воздухом. И платье – синее, с кружевами и маленькими жемчужинками на корсаже – оно было замечательное, как раз такое, как Луне хотелось.

— Ой, покажите! – вскочила она. – Вы такая красивая!

Миссис Малфой улыбнулась и покружилась на месте. Драко встал и тоже улыбнулся, но как-то криво, через силу.

— Красивое платье, мама, – сказал он. – Отцу по… понравилось бы.

Луна подумала, что это странная запинка. Вроде бы сказал то же, что и начал говорить, а кажется, будто хотел сказать другое. И смотрел Драко сейчас сумасшедше и виновато – он так смотрел раньше, когда они приезжали в Мэнор, и мистер Малфой был дома, и Драко говорил: «Пойдем погуляем», – и Луна понимала: он не хочет, чтобы мистер Малфой ее видел. Чего он не хотел сейчас?

Миссис Малфой вздохнула и присела за столик.

— Папа любил этот праздник, Драко. И думаю, он был бы рад, что мы собрались здесь, – и платью был бы рад тоже.

На столе появились закуски, потом горячее. Миссис Малфой поглядывала на Луну, а Луна решила, что расскажет обо всем за десертом. Драко любит сладкое, ему понравится.

Горшочек с камбалой опустел и исчез, Луна устроилась поудобнее, миссис Малфой поднялась.

— Припудрю носик.

«Вернется – и мы расскажем», – решила Луна.

Драко проводил мать глазами и замер – будто от «петрификуса». Потом медленно перевел взгляд на Луну.

— Луна, я…

Луна подождала, но он не стал продолжать.

— Я скажу, что можно подавать десерт?

Драко вскочил.

— Мне… тоже надо выйти, извини, пожалуйста, я скоро…

Он отбежал, потом вернулся и зачем-то схватил зимнюю мантию. Наклонился, обнял Луну крепко, горячо прошептал на ухо:

— Я тебя очень люблю! Очень! Прости меня!

И сбежал по узкой лесенке вниз, к туалетным комнатам. На столе остался белый конверт с печатью нотариуса.