Малфой всегда найдет выход. Он повторял эти слова и похлопывал по массивной полке буфета. Стоп. Нарцисса тщательно восстановила эту картину: сильная узловатая рука хлопает по полке, серые глаза серьезно смотрят из-под густых бровей.

Полка. Не верхняя, не на уровне роста – она вспомнила давнее удивление: неудобно же!

Она вскочила, скинула с полки посуду, зашарила руками. Дюйм за дюймом ощупала кажущуюся цельной доску. Рычажок в дальнем углу сначала показался занозой и уколол палец. Она подцепила его ногтем, потянула – и открытый ящичек ударил ее в грудь.

Одноразовые палочки запретили в середине семидесятых: когда Лига впервые подняла голову: «аваду» с одноразовки, брошенной на месте, аврорат отследить не мог. Нарцисса помнила, как вздыхала мать: дома всегда лежал запас одноразовок. Мама, с ее рассеянностью, была без них как без рук.

Нарцисса думала, что их все уничтожили. Думала, что забыла эту смешную форму: вязальная спица с шариком на конце. В центре шарика стояла цифра – число оставшихся заклинаний – обычно не больше десяти.

У этой на шарике стояла единица.

Сердце заколотилось. Нарцисса стиснула палочку. Один шанс. Одно желание. В детстве, когда Белла или Энди в шутку предлагали ей выполнить одно – только одно! – желание, она всегда выпаливала: «Еще десять желаний!». Сестры покатывались со смеху.

«Петрификус»? Поднимется рука на сына? Успеет первой? И что потом? Связать и запереть? И надеяться, что он не наложит на себя руки наутро? Она не пугалась так с девяносто шестого, когда впервые осталась одна. Но тогда ей было к кому пойти.

Но ведь и теперь есть…

Обостренная память услужливо подсказала правильный жест: учили в школе. Пробовала Нарцисса это заклинание последний раз тогда же, в школе, и у нее ничего не вышло.

Имя она помнила и без зелья, но все равно чуть не перепутала.

…будет защищать самку даже в безнадежной ситуации…

Едва переступив порог дома, Джинни принялась тереть глаза – точь–в–точь как Джим вечером. Гарри рассмеялся и чмокнул жену в нос.

— Кажется, кое–кому пора в постель.

— Ага, – зевнула Джинни. – Джима заберешь?

— Заберу. Кричер, мы дома! Воды теплой принеси…

Кричер принес воды и разобрал постель, вздыхая и ворча, мол, напридумывали праздников, когда хозяюшка на сносях…

Гарри бросил в камин горсть порошка.

— Дом Люпина в Хогсмиде. Рем, привет! Добрый вечер, профессор Смит. Как там Джим?

— Привет, Гарри. Спит без задних ног. Заходи, посидишь с нами.

— Я только сына забрать, – начал было Гарри. – Поздно уже, наверное…

— Да какое поздно, – отмахнулся Рем, – время детское. Заходи.

Гарри все-таки переправил Джима домой, под надзор ворчащего Кричера, и вернулся в дом Люпинов. Опасливо оглядел гостиную – пятеро детей, шутка ли! – но увидел только стопку изрисованной бумаги и коробку уменьшенных игрушек. Как только Рем с ними справляется?

— Как вечер. Рем?

— Отлично. Вот, Эван в гости пришел.

Смит сидел у камина, словно пародия на романтичный праздник: неизменный свитер грубой вязки, на глазу повязка с черным сердечком, в руках для полноты картины чашка горячего шоколада.

— Имел грандиозный успех, – продолжал Люпин. – Дети от ежика в восторге.

— Какого ежика?

— А? Неважно, извини, не обращай внимания. Выпьешь что-нибудь?

— Сливочного пива, – улыбнулся Гарри. – А Тонкс?

— Спит, – вздохнул Рем. – Укатали Дору. Андромеда вообще сбежала от нас в Хогвартс. Минерва пригласила на открытие бала Сирену Трастон, что может быть лучше для праздника любви? Уж насколько Молли любит Селестину Уорбек, даже она признала, что малышка Си подарила ее песням вторую жизнь. Эван, тебе пива захватить?

Смит молча помотал головой. Рем вернулся с двумя бутылками, протянул одну Гарри, уютно устроился на диване.

— Рассказывай. Рон говорил, у вас какой-то проект с Виктором Крумом – книга о квиддиче?

Гарри покосился на мрачного зельедела. Ну что ж, может его рассказ придется кстати: пусть знает, что Гарри шел по следу.

— Мы с Роном тогда как раз в заповедник ездили, перед Рождеством. Вы ведь знаете, профессор Смит? Рон вам, кажется, привет от брата передавал…

Когда Гарри добрался до знакомства с миссис Дрэджеску, в окно влетел серебристый дракончик.

Дракончик–патронус сделал круг под потолком и слетел на пол перед Смитом.

— Еще одна валентинка из заповедника? – засмеялся Рем.

Дракон задрал рогатую голову и заговорил – быстро и сбивчиво:

— С… Эван, он сошел с ума, помоги! Ты знаешь, где нас искать.

Гарри не успел задуматься, откуда ему знаком этот женский голос, потому что Смит вскочил, едва не опрокинув кресло.

– Futui…

— Что случилось? – Рем тоже поднялся.

— Началось, – выдохнул Смит. – Поттер, какая удача, что вы здесь, мне нужна ваша помощь. И еще нужно предупредить Минерву. Люпин, можешь ей патронуса… а ч–черт, не можешь. Значит, вы, Поттер. Отправьте Минерве Макгонагалл патронуса. С текстом «Эван Смит сказал – началось».

— Что началось-то?

— Что началось – я могу объяснить по дороге. Люпин, можно одолжить твою зимнюю мантию?

— Можно узнать, куда ты собрался вести Гарри?

Смит ткнул в Гарри пальцем.