— Я не сказал вам еще одну вещь. Когда атом урана расщепляется, при этом выделяется несколько нейтронов. Как показали опыты, в среднем, три. Эти нейтроны могут захватываться другими атомами урана, которые тоже станут распадаться, опять-таки выделяя нейтроны. Произойдет цепная реакция, а так как все эти процессы длятся ничтожные доли секунды, вся энергия выделится сразу – в виде чудовищного взрыва. Впервые это доказал один мой коллега – профессор Криденгского университета Кир Гордис. Я хорошо помню тот день, почти три года назад, когда он пришел ко мне с только что отпечатанной статьей в журнале "Наука". Он сказал тогда, что не сразу понял, что именно он открыл. А когда понял, то едва не покончил с собой. Мы игрались с атомами, удовлетворяли собственное любопытство за государственный счет, как нам казалось, двигали вперед науку. А вместо этого мы принесли в этот мир смерть. Кир говорил мне, что несколько дней не мог спать. Ему представлялось, как на города сыплются урановые бомбы. И после этого он сделал все возможное, чтобы затормозить атомные исследования или поставить их под международный контроль. Чтобы ни одна страна не могла в одиночку построить бомбу…

Мергайдинг издал короткий полусмешок-полувсхлип.

— Кто же тогда думал о пришельцах!? Нас утешало, что сделать бомбу очень тяжело. Распадается, прежде всего, легкий изотоп урана с атомным весом 235, которого в природном уране только семь десятых процента. Нужно было изобрести процесс, который позволил бы отделять один изотоп урана от другого в промышленных масштабах. Потом, надо было найти нужный замедлитель нейтронов, чтобы они не вылетали тут же прочь, а снижали скорость, дабы их могли захватывать другие атомы урана. Необходимо было найти и сам уран – это довольно редкий элемент, и месторождения содержащих его минералов находятся только у нас и в Арахойне. Все это очень, очень дорого, и мы надеялись, что пока нет большой войны, ни одно государство не станет тратить сумасшедшие деньги на такой проект. Чтобы не привлекать к себе внимания, мы даже не стали развивать идею с атомными электростанциями, которые могут избавить человечество от необходимости сжигать в топках нефть и уголь… Конечно, когда появились пришельцы, об этом вспомнили. Гордис перед самой войной уехал в Вилканд, в Муизу, в местном университете тоже собралась неплохая команда, оснащенная оборудованием получше нас…

— Но вы не успели, — тихо сказала Кэрт Станис.

— Мы не успели. И теперь мы все обречены. Мы беззащитны перед пришельцами.

Тяжелое, мрачное молчание.

— Послушайте, — раздался вдруг звонкий голос Вирты Эрилис. — Но раз у пришельцев есть атомные бомбы, почему они не применили их раньше? Почему они столько дней бомбили Галану вместо того, чтобы просто покончить с ней одним ударом? Почему они ждали больше месяца? И в результате сбросили всего две бомбы – на Флонтану и Элерту?

— Да, интересный вопрос, — пробормотал Мергайдинг. — И в самом деле…

— Ладно, хватит, — оборвал его Халлис. — Не будем себя хоронить заранее. Пока мы живы, будем бороться! И к делу – наконец-то мы выбрались из этого проклятого леса!

Город открылся перед ними, словно декорация к страшному фантастическому фильму. Над ним висело тяжелое темно-сизое облако, северный ветер вытягивал из остовов зданий спирали белесого дыма, погребальными курганами громоздились бесформенные кучи обломков. Это был настоящий мир смерти, и вездеход, катящий к городу прямо через широкое поле, казался в этом мире чуждым и нежелательным пришельцем.

Из-под колес машины вылетали облачка черной пыли. Страшная сила атомного взрыва не только мгновенно испарила почти полуметровый слой снега, но и выжгла поле на несколько сантиметров вглубь, превратив верхний слой почвы вместе со всем, что на нем росло, в пепел и прах. Все в вездеходе молчали, только Равель Мэнсинг что-то вполголоса бубнил в микрофон. Они были спасателями, но в этом городе, выглядевшем как настоящий апофеоз разрушения, им было некого спасать.

Флонтану погубила компактность. Город уютно устроился в небольшой котловине километров десяти в поперечнике, и трехсоткилотонная боеголовка (на самом деле не атомная, а термоядерная) уничтожила его целиком. В центре города, на который пришлась вся ярость взрыва, не осталось ничего. На окраинах кое-где сохранились развалины домов, выжженные атомным пламенем и раздавленные ударной волной.

Они как раз и достигли одного из таких предместий. Добротные деревянные дома были буквально разметаны по бревнышку, а плодовые деревья и декоративные сосенки в палисадниках превратились в остро торчащие обломанные обгоревшие пни. Казалось, никто не мог уцелеть в этом аду, и увидев женщину, внезапно выбежавшую из развалин наперерез вездеходу, Эрчен Хорт затормозил так, что не ожидавший этого Мэнсинг слетел с сиденья вместе со своей рацией.

— Помогите! — кричала женщина. — Там людям очень плохо!