Жизнь — это диалектика. Это единство противоположностей. На самом деле, эти противоположности — не противоположности. Они только такими кажутся — они друг друга дополняют. Ненависть и любовь — не два разных понятия; это одно и то же понятие любовь-ненависть. День-ночь, рождение-смерть, женщина-мужчина — одно и то же понятие. Это как горные вершины и долины Гималаев. Вершины не могут существовать без долин, а долины без вершин — они тесно взаимосвязаны. И так во всем.

Ты говоришь: «Я скорее предпочту мои рай и ад, радость и печаль, чем холодную, невозмутимую беспристрастность». Я не говорю тебе, что ты должен выбрать холодную, беспристрастную жизнь. Я говорю, что страстная любовь и холодная беспристрастность — парадокс. Тот же парадокс, который существует между рождением и смертью, ненавистью и любовью. Только страстный человек знает, что такое холодная беспристрастность. Ты будешь удивлен — ведь до настоящего времени тебе говорили в точности противоположное.

Тебе говорили, что Будда — беспристрастный, отстраненный, холодный. Что святой бесстрастен, а человек, живущий в миру, страстен. Что обычный человек живет страстями, а монах в монастыре — бесстрастной жизнью. Так было вплоть до настоящего времени. Это обедняло и монаха, и мирянина. Мирской человек знает только одну сторону противоположности. Это его беда. Ему знакомо только горение, пыл; он не знает свежей прохлады, которая известна Будде. Монах, наоборот, знает только эту прохладу, ему незнакомы радостное возбуждение, торжество страсти, эйфория, восторг.

Есть грек Зорба, который знает, что такое страсть, и есть идея о Будде — заметь — я говорю идея, — который знает только, что такое холодная тишина. Мы создали это разделение сами. Мы лишили целостности и мирянина, и религиозного человека, и тем самым их обеднили. А если человек не может быть целостным, он не может быть святым. Потому что он знает только одну сторону противоположности. Мы сделали их обоих несчастными.

Пойди на рыночную площадь, пойди в монастырь и сравни. Что можно увидеть в монастыре? Тупость, безжизненность, бесконечное страдание. В глазах монахов — ничего, кроме тупости. Ведь когда ты живешь на одном полюсе, ты теряешь остроту восприятия и ощущение богатства жизни.

Я считаю, что не нужно ничего выбирать. Если перестать выбирать, можно увидеть игру противоположностей. Оба конца спектра имеют право на жизнь. Да, ты должен быть страстным — глубоко, истинно, неистово, — так же, как ты должен быть невозмутимым, спокойным, хладнокровным. Ты должен любить, ты должен медитировать. Любовь и медитация должны быть нераздельны — они так же нераздельны, как горные долины и вершины.

У горных вершин — своя особая красота. Яркое солнце, девственный снег, кристально-чистый воздух, близость звезд, — кажется, их можно достать их рукой. На восходе горные вершины золотые, в полнолуние — серебряные. Но так же прекрасны и горные долины — бесконечная таинственная бархатистая мгла, звуки бегущей воды, тени деревьев. И те, и другие прекрасны.

Я учу тебя принимать, а не выбирать. Это придаст остроту твоим ощущениям. С одной стороны грек Зорба, с другой Гаутама Будда — я учу тебя подходу обоих. Те, кому нравится Зорба, этого не принимают. Они не могут принять подход Будды. Материалисты выступают против моей точки зрения, так как не понимают, зачем я привношу религиозность. Так называемые религиозные люди не понимают, как можно допустить любовь в жизнь религиозного человека. Они не понимают, как я осмеливаюсь говорить о теле и его радостях. Поскольку я говорю, что путь к высшему осознанию начинается с секса, против меня ополчились и те, и другие. Одни хотят запретить секс, другие — говорить только о высшем осознании. Но я принимаю жизнь в ее многообразии и полноте.

Лишь если ты принимаешь полностью — ты принимаешь; если ты что-то отвергаешь — ты пытаешься быть умнее, чем сама жизнь. Ибо жизнь ничего не отвергает. Твои святые пытаются быть умнее, чем сама жизнь.

Жизнь — единство противоположностей. Если ты любишь, скоро у тебя возникнет огромное желание побыть в одиночестве. Это чувствует каждый влюбленный. Если ты этого не переживал — ты не любил; в твоей любви не было страсти. Иначе у тебя бы возникло огромное желание побыть одному— посидеть в тишине, погрузиться в свои мысли, уйти в себя. Ибо страстная любовь тебя истощает, утомляет, опустошает. Ты хочешь восстановиться.

Как это сделать? Ты просто уходишь в себя, закрываешь глаза и забываешь обо всем… В такие моменты, когда ты погружаешься внутрь, накапливается твоя энергия. И ты снова полон сил! Тебя переполняет энергия, ты должен с кем-то ею поделиться. На смену желанию побыть одному приходит огромное желание быть вместе. Это ритм жизни.