Дорога поднялась на опоры – метров на десять над землей, и вывела к решетчатому мосту, переброшенному через какую-то речку. Вот тоже интересная черта американского строительства: в России, да и в Европе переправу всегда строят в самом узком месте реки, стараясь направить мост перпендикулярно ее руслу, чтобы снизить затраты. Американцам все эти размышления – до одного места. Они часто строят мост там, где можно. Поэтому кое-где встречаются здоровенные конструкции, соединяющие берега под немыслимым углом: там, где требовался мостик длиной двадцать метров, американцы, не морщась, влепили стометровый – почти вдоль реки, но разве это важно? Главное – деньги освоены! О таких инженерных изысках мне рассказывал Сэм. В Индианаполисе он сам ездил по “диагональному” мосту. А я вот сподобился найти подобный в Чикаго. Впрочем, в столице Иллинойса такие мосты не были какой-то диковиной. Их оказалась едва ли не половина общего количества.

За спиной остался скелет Скайвэй – пример как раз такого, “неправильного” моста, а “плакатный” Чикаго все еще не начинался. Еще пять миль по дороге, и передо мной открылось какое-то невообразимое сооружение. Автострада, магистраль – никакое из слов не передаст впечатление от этой, наверное, двадцатиполосной дороги шириной под сотню метров! Она тянулась еще четыре мили. И я сообразил, что только теперь въехал в столицу штата Иллинойс.

Слева мелькнула громадина бейсбольного стадиона Comickey Park, и впереди показался долгожданный Луп – деловая часть города, куда я так стремился. Небоскребы вырастали прямо передо мной, и было их много! Такое количество шпилей, башен и башенок в одном месте показалось мне чем-то необыкновенным, и до этого чудесного места оставалось ехать совсем недолго – буквально рукой подать! Впрочем, чтобы добраться до “Лупа – Петли” мне пришлось изрядно попетлять – видимо, неспроста центр Чикаго получил такое название.

Я припарковался у Сирз тауэрс – и дальше пошел пешком сквозь ущелье стометровых зданий, оглядываясь на каждом перекрестке в его ответвления. Здесь было ощутимо холоднее, чем в Луисвилле или даже Лафайете. И гораздо влажнее. Но вопреки старому прозвищу “город ветров” никакого движения воздуха не чувствовалось.

Банки, страховые компании, федеральные агентства, представительства промышленных гигантов – вывески на небоскребах пестрели знакомыми названиями, с которыми прежде приходилось сталкиваться по большей части виртуально. А теперь они все были рядом – можно было зайти в здание JP Morgan Chase и потребовать свидания с его президентом! Конечно, многие из них имели свои отделения, представительства и филиалы и в Луисвилле, в Гонолулу и даже во Франкфорте, но там все выглядело как-то… по-домашнему, что ли? Мило и провинциально. Здесь же передо мной воочию поднялся тот самый “спрут американского империализма”! И кое-какие его части уже принадлежали мне!

А во всем другом Чикаго был фантастически не похож на те большие города, что мне довелось повидать – Москву, Ленинград, Гавану. И здесь, как ни в каком другом месте чувствовался ритм деловой жизни – она прямо-таки кипела. Совсем не как в Москве, где каждый занимался своим делом. Нет, здесь все пересекались, звонили, встречались, решали – энергия била ключом во все стороны и на этой животворной энергии вырастали знаменитые чикагские небоскребы: Уиллис-Тауэр, Аон центр, Джон Хэнкок, Plaza IBM, стоящий на отшибе Лэйк Пойнт Тауэр, похожий на “книжку” СЭВ, только больше и черный, красное здание корпорации CNA и несколько десятков других. Каждая громадина была со своим именем, за которым стояли деньги, слава, сила!

Изогнутый фасад 60-ти этажной Чейз Тауэр на Дирборн-стрит, 10, где обитали ребята из “Оffice work and secrecy”, внизу был похож на настоящий муравейник: толпы народа сновали во всех направлениях и на вопросы явного деревенщины чикагцы реагировали как на назойливую муху: пожимали плечами и бежали дальше. А, может быть, и в самом деле не знали – были такими же как и я – приезжими? Голова шла кругом от навалившихся впечатлений.

Мне все рассказал габаритный чернокожий охранник в вестибюле Чейз Тауэр, созвонился с нужным офисом и даже посадил меня на подходящий лифт.

В светлом офисе на тридцать девятом этаже меня ждала мисс О’Лири – рыженькая невысокая девушка с явными ирландскими корнями, видными не только по фамилии. Бледнокожая и румяная, про таких говорят – кровь с молоком, она выглядела, словно ожившая иллюстрация к какой-нибудь саге о фоморах или племенах дану.

— Мистер Саура? — Ее голубые глаза скользнули по моим джинсам, водолазке и клетчатому пиджаку: я совсем не производил впечатление преуспевающего бизнесмена.

— Да, мисс.

— Идите за мной, — она резко повернулась, отчего ее черная юбка взметнулась немного вверх, открыв вид на тонкие коленки, обтянутые черными колготками.

Мы прошли по узкому проходу между столами, за каждым из которых сидели такие же симпатичные молоденькие девицы и непрерывно что-то говорили в укрепленные на головах гарнитуры.