То же самое можно сказать обо всех сферах жизни. Если ты хочешь, чтобы твое тело сохраняло хорошую форму, используй его. Если человек и в пожилом возрасте продолжает много ходить, его ноги останутся сильными; ослабеют они, лишь когда он перестанет их использовать. Если человек до самой смерти работает головой, его ум останется таким же активным, как и раньше, но если мозг больше не используется, он начинает плохо соображать.

Жизнь любого органа зависит от того, насколько активно его используют. Органы, которым ты находишь применение, дольше сохранят работоспособность, и половые органы здесь не исключение. Закон тела гласит, что чем активнее его используют, тем дольше оно проживет. Но как только ты начинаешь бояться и перестаешь пользоваться своим телом, оно начинает умирать. Получается замкнутый круг, ведь человек, которому страшно, станет менее активным, от чего его тело ослабеет. А оттого, что тело его слабо, человек станет бояться еще сильнее и сожмется еще больше, пока в конце концов в нем не угаснет последняя искра жизни.

Нас останавливает страх, а остановившись, мы начинаем умирать. Как говорила Роза Люксембург: «Гори как свеча, зажженная с двух сторон». Используй жизнь без страха. Не бойся — и ты будешь гореть дольше. Жизнь длинна, твоя лампа до краев полна масла. Но если ты не поднимешь у лампы фитиль, если так и будешь дрожать от страха, то постепенно угаснешь.

Древние культуры и цивилизации во всем мире внушили людям страх, связанный со спермой. Тому есть свое объяснение. Человека, опасающегося за свою сперму, легко превратить в раба. Ты задел его за главное, за живое. Сперма — это основа, это первопричина. Если человека гложет чувство вины, связанной с сексом, он не может быть сильным, не способен на бунт. Эта вина всегда будет гнуть его к земле.

Виноватого человека легко подавить. Твоей стране и твоему обществу нужно, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Кто бы ни стоял у власти, он хочет, чтобы люди жили в страхе, потому что тогда ими можно управлять. Но если человек вырастает, не ведая страха, он разорвет все путы, сойдет со всех проторенных путей, взбунтуется и будет жить свободно.

Поэтому мы с малолетства наставляем мальчиков, что не следует растрачивать сперму; что они должны воздерживаться и сохранять ее. Мы учим их скупости по отношению к сперме и называем это целомудрием. Это не целомудрие; скаредность, равно как и принудительное воздержание от семяизвержения, ничего общего с целомудрием не имеет. Целомудрие — это состояние блаженства, которое случается, когда ты вступаешь в любовные отношения со всем сущим. Поэтому у тебя просто не возникает потребность заниматься сексом с другим человеком.

Понять это будет немного сложно, мои слова могут зародить в тебе некое беспокойство. Мистик — это тот, кто занимается любовью со всем существованием. Он слышит голос кукушки, и все его тело переживает состояние блаженного оргазма. Он видит распускающийся цветок, и каждая клеточка его тела танцует от сексуального наслаждения. Поутру встает солнце, в ночном небе сияет луна, и каждое мгновение он испытывает экстаз оргазма. У тебя есть только один половой орган, при помощи которого ты можешь получать удовольствие от секса. А мистик такое удовольствие переживает каждой клеткой своего тела.

Хотелось бы, чтобы в этом контексте ты понял одну мысль, которая, думаю, ни разу не приходила тебе в голову. У нас существует разновидность скульптурных изображений Шивы, так называемый шивалингам — фаллический символ Шивы. То есть Шиву изображают в виде фаллоса. Это означает, что у него нет ни глаз, ни рук, ни ног; он — только фаллос. Когда все тело превращается в половой орган, это и есть состояние полной святости. Такое изображение символизирует, что человек всем телом занимается любовью с бытием. Это сношение уже не является частным событием; это не встреча одного полового органа с другим, это встреча бытия с бытием.

В шивалингаме мы предложили миру концепцию, которая бросает вызов воображению. Ее смысл довольно очевиден, но даже индуисты отказываются его видеть. Мы так боимся, что никогда не признаем ее истинное значение. Мы предпочитаем оставаться слепыми и пытаемся этот смысл скрыть.