Я прошел мимо девчонок, пробираясь к стойке за пивом, но они были слишком заняты рейтингами. В бар подтягивались Старшие Кредиторы в суженных слаксах и «оксфордах». Я считал себя выше их, но моя Мужская Привлекательность стремительно падала: последняя позиция из тридцати семи, тридцати восьми, тридцати девяти, сорока мужчин. Проходя мимо Анни, я кликнул на ее «Мультимедийную презентацию „Изнасилование в детстве“», и от девичьих воплей задрожали барабанные перепонки: пиксельная рука зависла над Изображением ее голого тела, и крик перешел в речитатив, будто сотня монахов распевали мантру: «Он меня там трогал,он меня там трогал,он меня там трогал, он меня там трогал».

Я повернулся к Анни, грустно перекосив губы влево и наморщив лоб сочувствием, но на моем эппэрэте появились слова: «Сию секунду отвернись, придурок». «ВВП пора волосы пересадить?» — написала другая девчонка. («Весьма Ветхому Пенсионеру», — сообщил мой камешек.) «Я отсюда чую 34». («Запах члена», — услужливо пояснил эппэрэт.) И слегка утешительное: « yenyenyenвпечатляют, папаша».

Бар уже дымился от данных, извергаемых пятьюдесятью девятью эппэрэтами, из которых 68 % принадлежали особям мужского пола. По дисплею ползли данные о мужчинах. Наш средний доход завис в районе приличных, однако не внушающих особого оптимизма 190 000 долларов в юанях. Мы искали девушек, которые будут ценить нас за то, кто мы есть. Наши отцы нами не занимались, а порой занимались чрезмерно. Вошел человек, которого сочли еще уродливее меня, прикинул свои шансы и тут же сдал назад. Мне хотелось пойти за его лысой морщинистой головой, выбраться из бара на всепрощающий летний воздух, но вместо этого в комплекте с двумя «Темными Лефами» я заказал себе двойной виски.

— Будучи смешан с грязьюна «ОцениМеня Плюс», Ленни Абрамов топит горе в спиртном, — пропел Ной. Однако, прочтя мой хомячий страх, прибавил: — Все будет нормально, Ленни. Мы тебе подгоним телок. В этом жестоком потоке данных обретешь ты милосердие.

Вишну положил руку мне на плечо.

— Мы правда тебя любим, друг. Много ли этих мудаков, Старших Кредиторов, могут сказать то же самое? Мы поднимем тебе рейтинг, даже если придется оттяпать от твоего носа целый дюйм.

Ной:

— И пришить его к твоему кранику.

— Ха-ху, — грустно засмеялся Вишну.

Я был благодарен, но от их доброты мне поплохело. Суть ведь была в том, чтобы язаботился о них.Это бы понизило мой уровень стресса и сотворило чудеса с АКТГ. Между тем двойной виски и медленная тригли-церидовая смерть, что в нем таилась, пропитала самые дальние закоулки моего желудка, и мир уставился на меня недобро.

— Юнис Пак! — провыл я в Ноев эппэрэт. — Юнис, милая. Ты меня слышишь? Я так по тебе скучаю.

— Мы транслируем эти эмоции в реальном времени, друзья, — сказал Ной. — Мы в реальном времени транслируем любовь Ленни к какой-то Юнис Пак. Мы «чувствуем» его боль на многих уровнях, в точности как он сам.

И я заболботал о том, сколько она для меня значит.

— Мы сидели в ресторане, кажется, на виа Джулия…

— Теряем хиты, теряем хиты, — прошептал Ной. — Никаких иностранных слов. Давай к делу.

— …И она. Она по правдеменя слушала. Она обращала на меня внимание. Пока я говорил, она ни разу не взглянула на свой эппэрэт. Ну, мы в основном ели. Букатини аль…

— Теряем хиты, теряем хиты.

— Пасту. А в перерывах рассказывали о себе вообще всё— кто мы, откуда. Она рассерженная девочка. На ее месте вы бы тоже сердились. Ей так сильно достается. Но она хочет узнать меня получше, она хочет мне помочь, а я хочу заботиться о ней. По-моему, она весит фунтов семьдесят. Ей нужно лучше питаться. Я приготовлю ей баклажан. Она меня учила чистить зубы.

— Мы транслируем эти эмоции в реальном времени, — повторил Ной. — Вы слышите их первыми, patos [46]. Прямо из уст Абрамова. Он вербализует. Он эмоционирует. Но мне пришло сообщение от одного оболтуса из Виндзора, Онтарио. Он желает знать — ты ее выеб, Ленни? Ты сунул агрегат в ее тугую норку? Пятнадцать тысяч душ хотят узнать сию минуту, иначе они отправятся за новостями куда-нибудь еще.

— Мы такая неравная пара, полный мезальянс, — плакал я. — Она красавица, а я сороковой по Привлекательности в этом баре. Ну и что! И что! Может, однажды она позволит мне расцеловать свои веснушки, все до одной. У нее веснушек миллион. И каждая для меня драгоценна. Вот так люди раньше и влюблялись, правда? Я знаю, ты говоришь, что мы живем в Америке Рубенштейна. Но ведь это значит, что мы тем более отвечаем друг за друга? Например, мы с Юнис скажем всему этому «нет». Этому бару. Этому СЭКСу. Вдвоем. Например, вместе пойдем домой и будем читать друг другу книги?

— Ох ты ж господи, — простонал Ной. — Ты только что уполовинил мою аудиторию. Ты меня убиваешь, Абрамов… Ладно, ребятки, у нас тут живая трансляция из Америки Рубенштейна, час икс для нашей экономики, час икс для нашей военной мощи, час икс для всего, чем мы когда-то гордились, а Ленни Абрамов не желает сообщить нам, выеб ли он эту свою азиаточку.